В русской литературе, как известно, очень сильны традиции гуманизма. Наши писатели всегда призывали «милость к падшим». Наверное, не случайно
Достоевский и Толстой, Чехов и Короленко, многие другие с таким глубоким человеческим чувством писали о заключенных и ссыльных. В советской литературе на долгое время эти традиции заглохли. А ведь в сталинских лагерях находились в большинстве своем невинные люди! Оплакать их, заклеймить позором палачей их, разбудить души людей, чтобы такие преступления никогда не повторились такую благородную задачу взяли на себя наши писатели в последние годы. Некоторые произведения, написанные после 20 съезда, были опубликованы только сегодня.
В романе «Новое назначение» А.Бек пишет о «трагических парадоксах» времени, порожденных сталинизмом. Одна из них - возведение строек коммунизма руками заключенных. О стройках полагалось трубить повсеместно, об армиях зеков на них - молчать. И что самое страшное- это оправдание в общем-то честными людьми этих преступлений. Так, герой романа председатель госкомитета Онисимов, у которого погиб в лагерях брат, твердо убежден в государственной целесообразности системы лагерей как организованной армии строителей нового мира. В написанной уже более четверти века назад повести армию «строителей нового мира», где каждого из зеков лишняя порция овса, сваренного на воде- предел желаний.
За годы, прошедшие после 20 съезда, а особенно в последние несколько лет, вышло столько книг, правдиво рассказывающих о Сталине и сталинщине, что в школьном сочинении даже не перечислишь. И мне не хотелось бы останавливаться на каком-то одном произведении, чтобы раскрыть тему. Мне кажется, что такой анализ будет однобоким. Поэтому в моей работе нет связанного разбора произведений, а есть изучение проблемы.
Вот перед нами Сталин. Страшная фигура. Неисчислимы его жертвы. Сам лично он знал очень малую их часть. По-разному в деталях рисуют его Рыбаков,
Домбровский, другие. Но мы ясно видим властолюбца, одержимого идеей безмерного могущества. Люди для него- только материал для достижения чудовищных целей. В «Детях Арбата» А.Рыбаков пытается раскрыть психологию этого, трудно назвать, человека. Мы ясно видим те объяснения и оправдания, которые позволяли с легкой душой обречь на страдания и смерть миллионы людей. Он считает, что только страдания вызывают величайшую энергию. А значит, можно заставить народ голодать, трудиться через силу, посадить в лагерь. Народ надо заставить пойти на жертвы. Для этого нужна сильная власть, способная внушить страх. А страх нужно поддерживать любыми средствами. Особенно хороша для этого теория незатухающей классовой борьбы. Так рассуждает в романе «величайший вождь всех народов». Но мы видим, что эта людоедская идея лишь прикрывает главное- желание беспредельной власти.
У М.Горького в «Моих университетах» есть эпизод, когда агент охранки объясняет Алеше устройство государства. Вот император. Из него как бы идет невидимая паутина к министрам, от них- к чиновникам, и так «паутина» оплетает всю страну. В сталинской же системе из сердца Сталина выходит невидимая колючая проволока, которая идет к его ближайшим подручным:
Ежову, Берии, Кагановичу, Жданову и другим, спускается к руководителям областей, республик и ведомств, генералам и офицерам НКВД и т.д., опутывая все. В романе Рыбакова мы видим и ближайших помощников палача
Сталина: Ягоду, Ежова, с которыми тот обсуждает свои планы. Особенно выпуклы образы ближайших советников - палачей Сталина в романе Рыбакова
«Тридцать пятый и другие годы». В этих и других произведениях встречаем пособников Ежова и Берии.
В стране возникает целая пирамида палачей. Главной же фигурой становится следователь. В «Детях Арбата» показан такой следователь Дъяков, который
«верил не в действительную виновность, а в общую версию виновности». Он запутывает Сашу Панкратова, играет на его честности, то запугивает, то сулит освобождение. Ведь «хорош» тот следователь, который уговорами, пытками, угрозами расправы над близкими, чем угодно заставит подписать признание несуществующих преступлений. У Рыбакова на примере одноклассника
Саши Юрия Шарова видим, как люди становятся такими палачами.
Очень четко выписаны следователи-палачи у Гроссмана в «Жизни и судьбе» и у Ю.Домбровского в «Факультете ненужных вещей». Играя на преданности партии, прикрываясь высокими интересами, они используют признания старых большевиков и других честных людей, обращая их против невинных. А затем жертвами становятся и сами свидетели. Нередко и бывшие палачи превращаются в жертвы. Такие описаны у В.Гроссмана. Внутренний мир этих извергов чернее ночи. Ни разу не мелькнула у них мысль о том , что люди, которых они мучат, лучше их, имеют право быть свободными и счастливыми. Напротив, чем хуже жертвам, тем быстрее палачи продвинутся по службе. Один из таких мучителей, описанный Домбровским, со злобной тоской думает о том, что из-за голодовки арестованного и его упорства полмесяца будет «в простое» и получит выговор.
Среди палачей мы встречаем и неправедных судей и прокуроров. В романе
В.Дудинцева «Не хлебом единым» показан процесс над изобретателем
Лопаткиным, оболганным в разглашении государственной тайны. Судьи заранее не должны верить ни одному слову обвиняемого. Да и как верить, если на вынесение приговора отводилось 20-30 минут! Встречается и еще один тип палачей. Это люди, облеченные властью, которые расправляются со своими соперниками. В указанном романе это профессор Авдиев и его помощники, которым изобретение Лопаткина- кость в горле. А в другом, недавно опубликованном, романе Дудинцева «Белые одежды» эта тема развита и углублена. Мы видим академика Рядно, лжеученого, который все силы направляет на то, чтобы физически истребить биологов-генетиков. Интересы науки или государства этих карьеристов ничуть не волнуют.
А как рисуются жертвы? Их много, и они очень разные. Всех их, однако, объединяет то, что их не считают за людей, стремятся превратить в
«лагерную пыль». Их невиновность никого не интересует, она, быть может, и есть их главная вина. «Нет виновных!» -вот лозунг этой чудовищной системы.
Саша Панкратов тоже не был преступником, напротив, он искренне предан интересам революции. Но его погубило, как и тысячи других честных людей, что он был самостоятельным человеком, высказывал собственные суждения, имел свое мнение.
В лагерях и тюрьмах, описанных писателями, смешаны меньшевики и троцкисты,
«вредители» и представители религии, уклонисты и беспартийные, много- много всех тех, кому не повезло укрыться от страшной системы НКВД. По- разному ведут себя люди. Одни сломались сразу, другие готовы, к тому же, посадить с собой сотни людей, дать любые показания. Третьи сами стремятся стать на место палачей, подсказывая изощренные способы эксплуатации заключенных. Но есть и такие, которых не сломишь. Мы восхищаемся арестованным Зыбиным из романа Домбровского, которого палачи не могли ничем взять. А он еще и издевался над ними. Когда арестант пошел на «смертельную голодовку», всех мучителей это глубоко встревожило. И, как пишет автор, здесь власть всей системы кончилась, «потому что ничего более страшного для этого зека выдумать она не в состоянии». Среди жертв есть люди, как герои романа «Белые одежды», которые сознательно идут на опасность. Но большинство ведь и не думало спорить с властью. И это тем более страшно!
Страшно читать о том, как заключенные гибли тысячами от непосильной работы и ужасных условий. О том, как родственники репрессированных месяцами ждали сообщения о том, где их близкие, живы ли они вообще.
Но если бы жертвы были только в лагерях! Нет! И в колхозах, и в штрафных ротах, и в детских домах- везде они были. В повести А.Приставкина
«Ночевала тучка золотая» описаны дети-жертвы, прошедшие, в прямом смысле, по дорогам ада. Там же рассказывается и о целом народе- жертве, о чеченцах, высланных с родины по приказу Сталина. А в повести «Заулки» В.
Смирнова герой вспоминает о жертвах- крестьянах, которые настолько были задавлены работой и налогами, что губили фруктовые деревья.
Да разве расскажешь обо всем! Я написал только о нескольких произведениях, сегодняшних и прежних, а с каждым годом их появляется все больше.
Но, наверное, эта эпоха всегда будет привлекать писателей, потому что лучше, чем на ней, не высветить тему жестокости и гуманизма, добра и зла, палачей и жертв, белого и черного!

ОСУЖДЕНИЕ СТАЛИНИЗМА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

...Как грозный дух он был над нами, Иных не знали мы имен.

А.Твардовский.

В течение тридцати лет нашим людям внушалась мысль о величии Сталина, о его умении все предусмотреть и о том, что по мере продвижения страны к лучшему будущему врагов становится все больше. И чем громче хвалили
Сталина, тем больше беззаконий и преступлений совершалось. Но и после его смерти долгие десятилетия людей приучали к тому, что нужно думать, говорить и писать так, как велено сверху. И многие на самом деле начали верить в этот великий обман, а многие вынуждены были лицемерить.
И вдруг несколько лет назад этот заговор молчания был нарушен. Наша литература сказала свое сильное и правдивое слово о сталинизме, о его истоках и преступлениях. Вновь вспомнили и то, что писалось после 20 съезда. Невозможно охватить все, опубликованное о Сталине и его эпохе в последнее время. Да и зачем делать это в школьном сочинении? Достаточно сказать, что произведения Рыбакова, Гроссмана, Домбровского, Солженицына,
Дудинцева, Шаламова, Гранина и других написаны не только во имя правды, но и во имя того, чтобы эта черная эпоха не возвратилась вновь.
После того, как «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова были напечатаны в журнале
«Дружба народов», на редакцию обрушился поток писем. Роман всколыхнул страну.
Особое место в нем занимает Сталин, мрачная и зловещая фигура. События происходят в 1933-34 годах, когда культ личности стал принимать свои страшные формы. Заслугой автора является показ того, что сам ген сек постоянно формировал свой культ. В романе есть эпизод, когда Сталин настойчиво стремится убрать из воспоминаний революционера Енукидзе одну
«деталь», которая говорит о том, что он, Сталин, даже и не знал о существовании подпольной типографии «Нина» в Баку. Ради своего возвеличивания он готов пойти на все: залить страну кровью, предать и обмануть всех, назвать белое черным и наоборот. «Нужны неисчислимые материальные и человеческие жертвы. Если при этом погибнет несколько миллионов человек, история простит это товарищу Сталину». Такие мысли вкладывает Рыбаков самому «вождю народов». К счастью, история не простила. А жертвы... Жертвы были. Много. Так много, что до сих пор не удается точно подсчитать их.
Рисует образы жертв и автор романа. Это и политики, посмевшие бросить вызов Сталину, или в чем-то ему мешавшие (Киров, дипломат Будягин и другие). Это и простые люди, как студент Саша Панкратов, честный человек и истинный патриот. За ним, его друзьями и миллионами других людей нет вины, но она и не требуется. Их унижение и уничтожение нужны Сталину и его окружению для утверждения своей власти и бесчеловечного режима. Пройдя вместе с Сашей и другими репрессированными «по мукам», мы отчетливо понимаем всю тяжесть вины сталинизма. Благодаря писателю мне стала намного понятнее психология этого диктатора, та легкость, с которой он слал на уничтожение массы людей.
В отличие от Рыбакова, Василий Гроссман в романе-эпопее «Жизнь и судьба» меньше останавливается на личности самого Сталина, а больше исследует сталинизм как явление. Он тщательно рассматривает систему личной власти и всеобщего подавления, психологию старых большевиков, по головам которых генсек пришел к власти и без молчаливой поддержки которых не удержал бы ее.
Писатель создает целую галерею образов, представляющих систему сталинизма. Это и палачи, «мастера заплечных дел», например, один из подручных Ежова, « энтузиаст 37 года» генерал Неудобнов. Такие легко совершали самые чудовищные преступления да еще оправдывали их высшими интересами. Есть и аппаратчики высокого ранга. Например, Гетманов, один из секретарей обкома Украины. Он предстает перед читателем как карьерист, человек без принципов и биографии. Мастерски охарактеризован и редактор республиканской газеты Сагайдак. Он искренне считал, что можно и должно молчать о народе и голоде, землетрясении и страшном пожаре на шахте.
Главное - это «воспитывать читателя». Это воспитание превращало людей в роботов. Встречаем и генералов, способных ради красивого рапорта ни за что положить тысячи солдат (подобные персонажи есть у К.Симонова). Видим
«ученых», которые по методу Жданова и Лысенко травят талантливых, преданных науке людей, обвиняя их в «противопоставлении себя коллективу», в «духе реакции и мракобесия» и прочих «грехах». Вообще же роман грандиозен по количеству персонажей, в большинстве своем реалистичных. Многие из им подобных встречались совсем недавно, а некоторые встречаются до сих пор.
Другой тип героев Гроссмана в романе представлен Мостовским,
Крымовым, Абарчуком. Эти представители старой гвардии большевиков с тревогой следили за ненормальными явлениями в обществе, за арестами своих бывших товарищей. Но они сковали себя партийной дисциплиной. Подобная мораль запрещала им выступать против линии «партии». Чувствуя ее неправильность, они не нашли в себе мужества или решимости вступиться за опороченных товарищей. Многие из них оставались при этом внутренне честными, преданными старым идеалам. Но их фанатизм заставлял давать показания против невинных людей, признавать свои несуществующие преступления, освящать своим авторитетом беззаконие. Одни это делали по малодушию, другие- по слепой вере.
Так, опираясь на палачей, карьеристов и прихлебателей, с одной стороны, и на слепо преданных партии большевиков- с другой, Сталин формировал свой культ. Благодаря автору я понял, на чем держалась система сталинизма.
Очень глубоки рассуждения писателя и мысли, вложенные в уста героев. Они достигают большой силы обобщения. Гроссман говорит о том, что одно слово диктатора могло уничтожить тысячи, десятки тысяч людей. Маршал, нарком, секретарь обкома- люди, командовавшие вчера армиями, республиками, областями, сегодня могли обратиться в ничто, в лагерную пыль, позванивая котелочками, ожидать баланды у лагерной кухни. Вся политика была направлена на то, чтобы полностью искоренить дух свободы и инакомыслия. «Лагерю предстоит слияние с запроволочной жизнью». Так передает писатель теорию палачей, которые доказывают, что лагерь и есть высшее торжество великих принципов. И как много сделано было этими преступ-никами, чтобы превратить страну в единый лагерь! Колючая проволока и караульные вышки стояли чуть не в каждом уголке великой державы, опутывая ее. Вместе с писателем негодуем и мы.
В романе постоянно проводится параллель между лагерем сталинским и лагерем фашистским. И не случайно вкладывает Гроссман в уста гестаповского теоретика Лисса рассуждения о национализме как о главной силе 20 века, о Гитлере и Сталине как о вождях нового типа. И читатель не может не согласиться, что всякая тирания, всякое беззаконие, поставленное в основу государственной политики, всякое массовое пренебрежение интересами людей, оправдываемое «высокой» целью, родственны, какими теориями они ни прикрывались.
Осуждение сталинизма, преступлений и беззаконий в рассмотренных
(как и других) книгах полное. Нет места «идеям», которые обрекают людей на роль бесчувственного строительного материала в руках «вершителей истории».

КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ БЕЗ ПРИКРАС

( по роману М.А.Шолохова «Поднятая целина» )

... И безвинная корчилась Русь...

Анна Ахматова

Роман М.А.Шолохова «Поднятая целина» сегодня вызывает много споров.
Оно и понятно. Если писатель не только оправдывает, но и прославляет беззаконие и насилие, объявляет врагами тех, кто честно и много трудился, то это вызывает протест у читателя. Но уж никто не скажет, что Михаил
Александрович не показал правдиво, насколько же тяжел труд земледельца.
Один из героев книги образно говорил об этой доле, что « до ночи сорок потов с тебя сойдут, на ногах кровяные волдыри с куриное яйцо, а ночью быков паси, не спи: не нажрется бык- не потянет плуг».
Но для очень многих казаков хутора Гремячий Лог легче сезон батрачить бесплатно из последних сил, лишь бы не навязывали им колхоз. Автор романа довольно правдиво рисует настроение большинства хуторян, которые собрались на сход обсуждать вопрос вступления в колхоз.
Русские крестьяне, которые только- только получили землю, о колхозах рассуждали примерно так: «Сначала дали землю, те-перь-отбирают!» И болела у них душа. Казаки же, которые владели землей всегда, испокон веков, тем более не желали объединяться. Они, к тому же, справедливо подозревали, что колхозы будут грабительскими. И поэтому на собрании в Гремячем Логу многие были согласны с Николаем Люшней, который здраво рассуждал, что
«колхоз- дело это добровольное, хочешь - иди, а хочешь- со стороны гляди!» Так вот он и хочет со стороны глядеть. Но добровольности как раз- то Советская власть и не терпела. Уже все было решено за крестьян и казаков в Москве, не верящей слезам и крови, за кремлевскими стенами, сколько хозяев и в какой срок вступит в колхозы. И начинают общие собрания колхозников выносить постановления о выселении кулацких семей. Как это сделала гремяченская беднота на следующий день после убийства Хопрова, 4 февраля. Решение вынесено было единогласно. И те, кому совесть и гордость не позволяли жить бедно:
Титок, Фрол Дамасков и другие - едут теперь на голод, холод и смерть на далекий север. А с ними и те, кого потом власти уже не решаются назвать
«кулаками», многодетный Гаев и ему подобные. Раскулачивание называлось тогда «административной мерой». Ее применяли к тем, кого считали врагами, хотя бы ничего противозаконного человек и не сделал. Поэтому-то так униженно просят прощения казаки и бабы после бабьего бунта. Не потому, что считают себя неправыми: они хотели взять зерно, которое им принадлежало и без которого они обречены были на голод. А потому, что боятся, что их объявят «врагами» и сошлют. И не пустыми словами, а страшной угрозой звучит давыдовское: «Большевики не мстят, а беспощадно карают только врагов...» И многое значит его обещание не считать участников бабьего бунта «врагами» и не применять к ним «административных мер».
А кроме раскулачивания есть еще и меры, которые «убеждают», что колхоза казакам не миновать: лишение гражданских и избирательских прав, после чего человека в любой момент могли арестовать; объявление бедных крестьян
«подкулачниками», если у них просыпались совесть и жалость. Объявление
«социально опасным» и, наконец, наган и холодная комната. Последние меры отлично применял Макар Нагульнов.
И идут, помимо воли, казаки, «слезой и кровью» разрывая «пуповину, соединявшую... с собственностью, с быками, с родным паем земли». Среди колхозников вынужден прятаться и крепкий хозяин Яков Лукич Островнов, который успел замаскироваться, чтобы не попасть под раскулачивание.
Только с Половцевым и может откровенно поговорить он о колхозе, о бедняках, которые теперь там заправляют: «Он, может, всю жизнь на пече лежал да об сладком куске думал, а я... да что там гутарить!» А Яков
Лукич всю жизнь работал, да интересовался агротехникой, да горб наживал. А теперь все под корень! Да, ужасная пора, когда трудолюбивый и удачливый человек вынужден прятаться. Конечно, писатель рисует Островнова,
Половцева черными красками. Но, думается, здесь явная предвзятость.
Хорошие душевные качества мало зависят от денежного состояния. И они, скорее даже, присущи богатым людям, чем бедным.
За короткое время, что описано в романе «Поднятая целина», читатель наглядно видит плоды «великого перелома». В хуторе не остается зажиточных хозяев, хлеб для хлебозаготовок выбивают силой, крестьян, захотевших согласно лживой сталинской статье «Головокружение от успехов» выйти из колхоза, лишают семенного хлеба; перед вступлением в колхоз порезано множество скота и т.п. А впереди для страны страшный голод, репрессии и война...
Оправдывая жестокости и беззакония, Шолохов пытается изобразить дело так, будто на Дону готовится антисоветское восстание. Сегодня уже известно, что большинство из тех контрреволюционных организаций, которые так успешно «раскрывало» ГПУ и НКВД, были попросту выдуманы. Скорее всего, что не существовал и описанный в романе «Союз освобождения Дона», потому что большинство активных борцов с новой властью или уехали, или были уничтожены. А остальные рассуждали подобно Никите Хопрову: « Я против власти не подымаюсь и другим не советую». Но даже если такой союз и существовал, он не мог серьезно угрожать партийной власти. «Поднятая целина» невольно разоблачает и другой обман Сталина, что раскулачивание- это мера, принятая как защита против террора кулаков, которые всячески вредят колхозам. Нет, ничем русский народ не заслужил уничтожение миллионов самых работящих своих хозяев. А если и были где-то случаи сопротивления, то это была месть отдельных людей, доведенных до отчаяния ограблением и насилием над ними и близкими. Таков и Тимофей Рваный в романе.
Читая роман, горюешь, что так страшно изломаны и исковерканы оказались судьбы, души и нравы казаков. И невольно думаешь о том, до какого унижения России довела ее колхозная система, что она вынуждена просить пропитания в других странах.

ДОНСКИЕ КАЗАКИ И РЕВОЛЮЦИЯ НА ПРИМЕРЕ СУДЬБЫ ГРИГОРИЯ МЕЛЕХОВА

( по роману М.А.Шолохова «Тихий Дон» )
Ибо в те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения... даже доныне, и не будет... Предаст же брат брата на смерть, и отец- детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их.

Из Евангелия.

С детства я привык слышать в слове «казак» что-то героическое. И застольные казачьи песни говорили об этом, и исторические фильмы. С интересом я узнавал об истории казачества на Дону. Как бежали сюда из
России в течение веков люди: кто от крепостного тягла, кто, спасаясь от государства, кто из любви к разбою. И занимали землю, сеяли хлеб, воевали с татарами и турками, грабили купцов и бояр, а порой вместе с другими недовольными устраивали настоящие казачьи и крестьянские войны. Но уже после Пугачевского бунта, привлеченное большими льготами, стало казачество опорой русским царям, воевало за них и за славу России.
Конец этой жизни и описывает в первых книгах «Тихого Дона» Шолохов.
Веселую, радостную, полную труда и приятных забот жизнь казаков прерывает первая мировая война. И с ней безвозвратно рушится вековой уклад. Хмурые ветры задули над донскими степями. Уходят казаки на поле брани, а запустение, словно вор, закрадывается в хутора. И все же воевать- дело для казаков привычное, а вот революция...
Февраль 1917... Царь, которому они присягали, оказался вдруг неизвергнутым. И заметались казаки, служившие в армии: кому верить, кому подчиняться? Особенно сложно было решать в дни Корниловского мятежа.
Главнокомандующий Корнилов зовет свергнуть революционную власть
Временного правительства. В конце концов, казаки поворачивают назад от
Петрограда. А тут новая, Октябрьская революция. И вновь смута в душе у донцов. Чью сторону принять? Что обещают большевики? Землю? Так у них ее довольно. Мир? Да, война надоела...
Главный герой романа «Тихий Дон» Григорий Мелехов муча-ется теми же сомнениями, что и остальное казачество. «Нам необходимо свое, и прежде всего избавление казаков от всех опекунов- будь то Корнилов, или
Керенский, или Ленин. Обойдемся на своем поле и без этих фигур. Избавь, боже, от друзей, а с врагами мы сами управимся».
Но после встречи с Подтелковым склоняется Григорий к красным, воюет на их стороне, хотя душой еще никак не приста-нет к какому-то берегу. После ранения под станицей Глубокой едет он в свой родной хутор. И тяжко в груди у него. Вот что пишет автор о его сомнениях: «Там, позади, все было путано, противоречиво. Трудно нащупывалась верная тропа; как в топкой гати, зыбилась под ногами почва, тропа дробилась, и не было уверенности
- по той ли, по которой надо, идет».
Особенно тягостны воспоминания о расстреле офицеров красноармейцами, начатом по команде Подтелкова. Так начиналось великое истребление казачества Советской властью, которое именовалось «расказачиванием».
Говорят, Я.М.Свердлов, с согласия ЦК, давал команду брать заложников и расстреливать всех, кто так или иначе противился новой власти.
Не нашел своего места Мелехов среди тех, кто хотел установить чуждый донцам порядок. И вот он уже вместе с другими односельчанами выступает биться с Подтелковым.
Трагично рисует писатель пленение отряда Подтелкова. Встречаются вдруг однокашники, кумовья, просто люди, верящие в одного бога, которые раньше могли назвать друг друга земляками. Радостные возгласы, воспоминания. А назавтра пленных казаков ставят к стенке... Разливается кровавая река по донской земле. В смертельной драке брат идет на брата, сын на отца. Забыты доблесть и честь, традиции и законы, рушится жизнь, налаживаемая веками. И вот уже Григорий, ранее внутренне противившийся кровопролитию, легко сам решает чужую участь.
И началось время, когда менялась власть, а вчерашние победители, не успев казнить противников, становятся побежденными и преследуемыми. Жестоки все, даже женщины. Вспомним очень сильную сцену, когда Дарья убивает Котлярова, считая его убийцей своего мужа Петра.
И все же Советская власть кажется чуждой большинству казачества, хотя такие, как Михаил Кошевой, были верны ей с самого начала. В конце концов начинается широкое повстанческое движение против нее. Поднаторевший в политике Осип Штокман главную причину антисоветских восстаний на Дону видит в кулаках, атаманах, офицерах, богатеях. И не желает понять, что никому не дано право безнаказанно ломать чужую жизнь, навязывать силой новый порядок.
Григорий становится одним из крупных военачальников - повстанцев, показывая себя умелым и опытным командиром. Но что-то уже ломается в душе его от многолетнего военного убийства: все чаще он пьянствует и путается с женщинами, забывая о семье, все безразличнее становится к себе.
Восстание разгромлено. И вновь судьба совершает с Мелеховым переворот. Его насильно мобилизуют в Красную армию, где он воюет с Врангелем.
Устал человек от семилетней войны. И хотел жить мирным крестьянским трудом вместе с семьей. Возвращается в родные места. Не осталось в хуторе Татарском семьи, которую бы не обездолила братоубийственная война.
Во многом верными оказались слова одного из героев, что « нету казакам больше жизни, и казаков нету!»
На пепелище пытается возродить жизнь Григорий, но не дает ему этого
Советская власть. Грозит тюрьмой ( а может, и расстрелом, если дело дошло бы до неправого и скорого суда) за то, что прежде воевал против нее.
А тут подоспела продразверстка. И объединились недовольные вновь в отряд
Фомина. Ушел и Григорий. Однако устали уже казаки от войны, да и власть пообещала не мешать им трудиться и крестьянствовать. ( Обманула, как выяснилось позже, дав покой лишь на несколько лет!)
И у Фомина - тупик. Великая трагедия Григория Мелехова в том, что в кровавой круговерти исчезло все: родители, жена, дочь, брат, любимая женщина. В самом конце романа устами Аксиньи, объясняющей Мишатке, кто его отец, говорит писатель:
«Никакой он не бандит, твой отец. Он так... несчастный человек». Сколько сочувствия в этих словах.
Со смертью Аксиньи Григорий теряет последнюю надежду. Он идет к родному дому, где он уже не хозяин. Верой и жизнелюбием наполнена последняя сцена романа. Григорий у порога родного дома, на руках у него сын, последнее, что осталось от прошлой жизни. Но жизнь продолжается.
Революция причинила много горя Григорию Мелехову и всему казачеству. И была она только началом испытаний, выпавших на долю этой части нашего народа. Но не умерло казачество. Живо и возрождается. Радостно видеть все чаще на экранах синюю казачью форму и бравые лица.

ПОЧЕМУ РОМАН И.А.ГОНЧАРОВА НАЗВАН «ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ»

Несносно думать, что напрасно Была нам молодость дана, Что изменяли ей всечасно, Что обманула нас она;

Что наши лучшие желанья, Что наши свежие мечтанья Истлели быстрой чередой, Как листья осенью гнилой.

А.С. Пушкин.

Однажды, готовясь к зачету по литературе, я заинтересовался книгой известного в середине 19 века писателя и литературного деятеля
А.В.Дружинина «Литературная критика». Среди прочих там была и статья об
Иване Александровиче Гончарове. Я знал этого писателя только по статье
«Мильон терзаний», посвященной комедии «Горе от ума». Дружинин, в частности, писал: «В писателе, подарившем нашей словесности «Обыкновенную историю» и «Обломова» мы всегда видели и видим теперь одного из сильнейших... русских художников».
Я обратился к нашей учительнице литературы Александре Дмитриевне с вопросом, почему не нашлось места в школьной программе для этого писателя. Оказалось, что раньше изучали «Обломова». Александра
Дмитриевна, к тому же, полагала, что отдали предпочтение другим, например, Н.Г.Чернышевскому, потому, что Гончаров не разделял взглядов революционных демократов. Зная мой интерес к литературе, она посоветовала мне прочесть «Обыкновенную историю»- книгу, по ее словам, необыкновенно полезную для юноши. И вот теперь, когда Гончаров включен в экзаменационные билеты по литературе, я очень благодарен ей за совет.
Жизнь главного героя романа Александра Адуева проходит передо мной. «Ему было двадцать лет. Жизнь от пелен ему улыбалась: мать лелеяла и баловала его, как балуют единственное чадо; нянька все пела ему над колыбелью, что он будет ходить в золоте и не знать горя: профессоры твердили, что он пойдет далеко... О горе, слезах, бедствиях он знал только по слуху...» Жил он до поездки в Петербург в провинции, где жизнь была спокойна и патриархальна, воспитывался на романтической литературе. С одной стороны, такое воспитание сделало из него горячего романтика с высокими чувствами, который верит только в самые пылкие страсти и сильные порывы. С другой- не дало правильного представления о трудностях жизни, о том, что человеческие поступки чаще бывают низки, чем высоки. По словам Белинского, такие люди «долго бывают помешены на трех заветных идеях: это - слава, дружба и любовь».
Александр весело собирается в столицу и непреклонен перед просьбой матери остаться. Голова его полна прекрасных, светлых планов и мечтаний.
Трогательна сцена прощания юноши с Софьей, первой любовью. Ему кажется, что он никогда не сможет забыть свое увлечение. Прощаясь с другом
Поспеловым, он восклицает:
«О, есть дружба в мире! Навек, не правда ли?»
Итак, горячий юноша- мечтатель в Петербурге. Он едет к дяде Петру
Ивановичу Адуеву, статскому советнику, умело делающему карьеру. Приезд племянника был для него неприятным сюрпризом: здесь ждало молодого человека первое разочарование. Дядя устраивает родственника на службу. И второе огорчение:
Александр мечтал о высоких свершениях. О таких писал Белинский:
«Манит их и гражданская слава, но не иначе, как на таком условии, чтоб им прямо махнуть в министры и сейчас же преобразовать государство...» А тут скромная должность переписчика бумаг, а всеми проектами Адуева обклеены стены.
Юный провинциал считал, что у него талант поэта и он может прославиться на этом поприще. Но дядя, прочитав его стихи, посоветовал поступить с ними так же, как и с проектами. И это разочарование перенес Адуев. Так, желчная, язвительная критика Петра Ивановича, его насмешки развевают иллюзии и мечты юноши. От неверных взглядов надо избавляться, но Адуев отказывается от своих горячих замыслов чрезвычайно легко, без борьбы, без желания преодолеть рутину службы и достигнуть положения, которое позволит исполнить полезный проект государству. Или без стремления доказать, что он истинный поэт. Ведь не сломила Некрасова неудача с первым стихотворным сборником! Значит, это были не настоящие, а надуманные идеалы, просто забава молодого, богатого и односторонне образованного мальчика. В чем-то, в своей горячности, Александр Адуев напоминает
Александра Чацкого. Но последний - боец, а первый- нет.
Однако у юноши есть знание иностранного языка. И опять разочарование.
Для перевода вместо пьесы дядя приносит ему статью о картофеле.
Итак, мечты о славе развеялись. Но осталась любовь! Он влюбляется в
Наденьку. «Каким светлым умом блестят ее суждения! что за огонь в чувствах! как глубоко понимает она жизнь!...как прекрасна жизнь! как я счастлив!
У него выступили слезы; он бросился и с размаху обнял дядю». Любовь поглощает все внимание: заброшены служба, журнальные труды. «Его уже обошли местом: он едва приметил это». Кажется, что такие люди хотят все получить сразу, только самой высшей пробы, но трудиться для своего счастья не желают.
И вдруг- новая катастрофа. Мечтам о женитьбе на Наденьке не суждено сбыться. Она предпочла графа Новинского. Отчаянию нет предела, невозможно понять такое предательство. К счастью, дядя убеждает его отказаться от мысли вызвать соперника на дуэль, поясняя, чтобы впредь с любовью был поосторожнее. А тут еще бывший друг Поспелов не проявил достаточной внимательности. Но дядя не разделяет обиды племянника. «Вышел совсем сух из воды. Постой же выведу тебя на свежую воду»,- говорит он ему.
И вот постепенно совершается, к сожалению, та обыкновенная история, когда под влиянием первых же трудностей, несоответствия жизни и мечтаний из романтика рождается трезвый, расчетливый и эгоистичный человек, который теперь больше верит в богатство, должность и умение вести себя в обществе, который стыдится бывших своих идеалов. Первым таким шагом для
Александра было согласие поволочиться за Юлией Тафаевой. Дядя хотел, чтобы он отбил от Тафаевой его компаньона Суркова, потому что любовные увлечения последнего мешали делу. Неожиданно Александр влюбляется вновь. Однако на этот раз изменяет любимой сам. То, что он оказался способен на низость, поражает его. Но история потому и называется обыкновенной, что раз от разу герой совершает все более эгоистичные поступки и все менее способен стыдиться их. Он вновь встречает любовь прелестной девушки Лизы, которую долгу мучит своей холодностью. Как же меняется его отношение к любви.
«Она любит меня думал Александр, едучи домой Боже мой, какая скука! как это неле-по...»
Герой романа уезжает в деревню. Но мечты о славе еще живы. И после смерти матери он вновь в столице. Прошло несколько лет. История подходит к концу.
«Как он переменился! Как пополнел, оплешивел, как стал румян! С каким достоинством он носит свое выпуклое брюшко и орден на шее!» Александр- действительный статский советник, собирается жениться на девушке из приличной семьи и с хорошим приданым. О любви, конечно, нет и речи.
Племянник отлично усвоил уроки дяди. Теперь, когда он занимает высокий чин, ни о каких полезных проектах и не мечтает, сердце свое ничем не беспокоит.
История эта тем и обыкновенна, что и во времена Гончарова, и после, и сегодня тысячи и тысячи восторженных, не знающих жизни молодых людей мечтают о славе, великих свершениях и высокой любви, но, столкнувшись с прозой обыденности, с реальностью, раньше или позже отказываются от своих высоких принципов, предпочитая обыкновенные материальные блага. Не мне, конечно, судить их. Белинский писал, что «развязка романа... неестественна и ложна». Я не согласен с критиком. Напротив, она очень типична. Каждый человек волен строить свою жизнь, как считает нужным. Но если молодые люди вовремя прочтут роман Гончарова, может быть, они поймут, что, во- первых, не нужно надеяться, что славу, должности можно завоевать легко. А во-вторых, что жизнь гораздо сложнее и противоречивее, чем они представляют себе. И тогда, возможно, им легче будет пережить разочарования и они сумеют лучше бороться за свои идеалы.

МОЕ ОТНОШЕНИЕ К РОМАНУ М.А.ШОЛОХОВА «ПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА» И ЕГО ГЕРОЯМ

Передо мной статья В.Марченко «Хлеб наш насущный» (Литературная Россия», октябрь 1990 г.). Читаю: «Сталинская коллективизация... стараниями вождей революции превратила российского (и не только российского) крестьянина в батрака, отчужденного от земли, лишенного традиций, мудрого постижения селянского бытия... Ни одно общество во всей мировой истории, ни одно государство не позволяло себе роскоши так ненавидеть свое крестьянство, как наше...» Тяжелые, жестокие слова. Подобные им все чаще слышатся с трибун съездов, в различных выступлениях и докладах.
Да, «великий перелом» в деревне, «революция сверху» оказались ненужными, разрушительными, ведущими в тупик. Причины трагедии и ее виновники в основном известны, хотя историкам предстоит еще очень много работы. Но большинство людей черпают свое представление о той или иной эпохе не из работ ученых, а из художественной литературы. И наши потомки о времени коллективизации будут судить по романам и повестям. А ведь более яркого произведения о том времени, чем «Поднятая целина», пока не создано.
Недаром публицисты, говоря о периоде коллективизации, часто берут примеры из Шолохова.
Роман этот, как бы о нем ни судить, прочно и навсегда вошел в золотой фонд русской литературы. В истории литературы мы прочтем, что об эпохе коллективизации писали многие. Почему же забыты «Бруски» Ф.Панферова,
«Лапти» П.Замойского и другие произведения, а шолоховский роман живет?
У произведения много достоинств. Оно написано языком мастера, книга полна неподдельного юмора, прекрасных описаний природы, легко читается.
Превосходно описан казачий быт, точно и ярко воспроизведены язык и образ мыслей казаков.
Внимательно читая книгу, сравнивая ее с теми фактами, которые стали известны, с современными произведениями о деревне 20-30-х годов В.Белова,
Б.Можаева, А.Антонова и других, мы увидим, что Шолохов в большинстве случаев отразил эпоху.
Сомнения и колебания крестьян (обоснованные!), массовый убой скота, принуждение казаков с помощью пистолета, полный произвол при раскулачивании, раскулачивание середняков, растерянность начальства после выхода лицемерной статьи Сталина «Головокружение от успехов» и многое другое изображены писателем ярко, выпукло, правдиво.
Но, говоря о книге и отношении к ней, все время испытываешь какую-то двойственность. Ведь наряду с правдой Шолохов допускает и ее искажение в угоду политическим требованиям. Много места в романе отведено тому, как бывший белогвардеец создает тайную организацию «Союз освобождения Дона», чтобы свергнуть Советскую власть. Известно, что эти организации выдумывались Сталиным и его окружением, чтобы оправдать произвол и репрессии. А убийство Давыдова и Нагульнова? Историки давно доказали, что рассказы об ужасах «кулацкого террора» служили прикрытием террора против крестьян. А ограбленными и озлобленными крестьянами убито руководителей во много раз меньше, чем уничтожено председателей колхозов самой властью.
И тем не менее, я думаю, что Шолохов, как и многие наши деятели культуры того времени, честно верил, что страна строит прекрасное будущее. Юность его прошла в огне гражданской войны и последующих схваток. Возможно, поэтому насилие не казалось ему столь ужасным, как нам.
Известно, что Михаил Александрович сам много занимался созданием колхозов, боролся с недостатками, ошибками и перегибами в колхозном движении на Дону, выручал многих честных коммунистов, советских работников, рядовых тружеников от необоснованных репрессий. Вероятно, ему казалось, что эти трудности и «перегибы» можно преодолеть, что в жизни крестьян действительно наступят счастливые дни. Во второй части «Поднятой целины», написанной через 20 лет, чувствуется, что автор пишет уже без прежнего задора и оптимизма.
Мне лично роман «Поднятая целина» нравится. Я от души потешаюсь над выходками и рассказами деда Щукаря, переживаю вместе с Кондратом
Майданниковым и другими казаками, когда они «со слезой и кровью» рвут
«пуповину», соединяющую... с собственностью, с быками, с родным паем земли». Я хохочу над тем, как Макар Нагульнов изучает английский язык, слушает по ночам петухов. Я жалею Давыдова, который мучается от того, что не может порвать с Лушкой, и любуюсь Варей Харламовой и ее чистым чувством к Давыдову. Мне до слез жалко красавца Тимофея Рваного. Настоящая, сочная жизнь предстает из романа.
Но что-то мешает ограничиться в выводах. Нет в этом произведении чего-то, что всегда отличало русскую литературу. Видимо, здесь недостает гуманизма.
Ведь почти во всех сценах, в которых описывается произвол, автор как бы молча сочувствовал насильникам.
Судьба «Поднятой целины» доказывает еще раз, что нельзя служить идее, которая призывает строить счастье с помощью жестокости. Писатель прежде всего человеколюбец, а уже потом политик. Шолохов, выполняя сталинский заказ, как бы оправдывал своим талантом те неслыханные надругательства и беззакония, которые творили над крестьянством.
К героям романа отношение также противоречивое. Особенно это касается
Давыдова и Нагульнова. Бывший балтийский матрос, слесарь
Краснопутиловского завода подкупает своей силой, честностью, умением понять и признать ошибки, отсутствием зазнайства. Мы сочувствуем ему, когда он, надрываясь, пашет свою десятину. Нельзя не погрустить над его гибелью.
Но мы не можем не удивляться легкости, с которой этот горожанин берется судить о сельском хозяйстве. Нас отталкивает его отношение к «кулакам».
Ни разу его не посещать мысль, что это, прежде всего, люди, имеющие такое право на счастье, жизнь и свободу, как он сам! После разговора с секретарем райкома он размышляет:
«Почему его нельзя- к ногтю? Нет, братишка, извини! Через твою терпимость веры ты и распустил кулака... с корнем его как вредителя».
Макар Нагульнов до мозга костей предан идее мировой революции. Это человек, которому лично ничего не надо, аскет, живущий ради высших интересов. Но страшно становится, когда читаешь его признания: «Жалеешь? Да я... тысячи станови зараз дедов, детишков, баб... Да скажи мне, что их надо в распыл... Для революции надо... Я их из пулемета...» Не такие ли, как
Нагульнов, с легким сердцем ради «революции» и уничтожали тысячи ни в чем не повинных людей? Макар ведь не только говорит. Он не задумывается применять силу, чтобы заставить казаков сдать хлеб...
Нет! К настоящей, счастливой жизни подымает людей не сила, не принуждение.
Человек должен почувствовать, что он хозяин своей судьбы, а не винтик в огромной государственной машине. Человек хочет быть хозяином над землей не в песне, а на своем, пусть небольшом, участке. Он должен есть хлеб, выращенный на его земле и его руками, а не «отпущенный» властями. Сегодня уже приняты законы, возрождающие крестьянство. Сегодня уже началось возрождение казачества.
Роман «Поднятая целина»- выдающееся произведение, несмотря на все недостатки. Он всегда останется памятником жизни казачества, историческим свидетельством о трудной эпохе, напоминанием о том, что нельзя строить светлое будущее на насилии.

« ГЕРОЙ ВРЕМЕНИ»

В « ГОРЕ ОТ УМА « ГРИБОЕДОВА

Именем Грибоедова открывается одна из блистательных страниц в истории русской литературы. По выражению В.Г.Белинского, А.С.Грибоедов принадлежит к числу «самых сильных проявлений русского духа». Его комедия «Горе от ума» заняла свое достойное место в ряду выдающихся произведений русской литературы.
Комедия написана в 20-х годах XIX века. После победоносной войны с
Наполеоном 1812 года, когда русский народ нанес смертельный удар наполеоновской армии, снискавшей в Европе славу непобедимой, с особой остротой встало противоречие между величайшими возможностями простых русских людей и тем бедственным положением, в котором они находились по воле сильных мира сего, в стране свирепствовала аракчеевская реакция.
Честные люди того времени не могли мириться с этим. В среде прогрессивно настроенного дворянства назревали протест, недовольство существующими порядками, создавались тайные общества. И вот появление этих ростков протеста и воплотил в своей комедии А.С.Грибоедов, столкнув лицом к лицу
«век нынешний и век минувший».
Сюжетную основу произведения составляет конфликт молодого дворянина Чацкого с тем обществом, выходцем из которого был он сам. События комедии разворачиваются в одном московском аристократическом доме в течение одного дня. Но Грибоедов сумел раздвинуть временные и пространственные рамки произведения, дав полную картину жизни дворянского общества того времени и показав то новое, живое, передовое, что зарождалось в его недрах.
Чацкий является представителем той части дворянской молодежи, которая уже осознает всю косность окружающей действительности, все ничтожество и пустоту людей, которые его окружают.
Таких людей еще немного, еще не под силу им борьба с существующим строем, но они появляются- это веяние времени. Вот почему Чацкого с полным правом можно назвать героем своего времени. Именно такие люди вышли на
Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года.
Чацкий- человек незаурядного ума, смелый, честный, искренний. В его спорах с Фамусовым, в его критических суждениях вырисовывается облик человека, который видит пороки и противоречия своего общества и хочет бороться с ними (пока словом).
Особенно ярко показывает Грибоедов эти качества, противопоставляя Чацкому низкого подхалима и лицемера Молчалина. Этот подлый человек, у которого нет ничего святого, исправно выполняет завет отца «угождать всем людям без изъятия», даже «собаке дворника, чтоб ласкова была». Молчалин -
«низкопоклонник и делец», как характеризует его Чацкий.
Фамусов- высокопоставленный чиновник, консерватор до мозга костей, тупой солдафон и мракобес Скалозуб- вот те люди, которых встречает Чацкий. В этих персонажах Грибоедов дал точную и яркую характеристику дворянского общества того времени.
В затхлом фамусовском мире Чацкий появляется подобно очистительной грозе. Он во всем противоположен типичным представителям фамусовского общества. Если Молчалин, Фамусов, Скалозуб видят смысл жизни в своем благополучии («чинишки, местечки»), то Чацкий мечтает о бескорыстном служении отчизне, о том, чтобы принести пользу народу, который он уважает и считает «умным и бодрым». В то же время он презирает слепое чинопочитание, угодничество, карьеризм. Он «служить бы рад», но ему «прислуживаться тошно». Резко критикует Чацкий это общество, погрязшее в лицемерии, ханжестве, разврате. С горечью говорит он:

Где, укажите нам, отечества отцы,

Которых мы должны принять за образцы?

Не эти ли, грабительством богаты?

Защиту от судьбы в друзьях нашли, в родстве,

Великолепные соорудя палаты,

Где разливаются в пирах и мотовстве...
Этим людям глубоко безразличны судьбы родины и народа. Об их культурном и нравственном уровне можно судить по таким репликам Фамусова: «Забрать все книги бы да сжечь», ибо «ученость- вот причина», что «безумных развелось людей, и дел, и мнений». Иного мнения Чацкий, он ценит людей, которые готовы «в науке вперить ум, алчущий познанья», или заняться искусством «творческим, высоким и прекрасным».
Чацкий восстает против общества фамусовых, скалозубовых, молчалиных. Но его протест слишком слаб, чтобы поколебать устои этого общества.
Трагичен конфликт молодого героя со средой, где на гонение обречены любовь, дружба, всякое сильное чувство, всякая живая мысль. Его объявляют сумасшедшим, от него отворачиваются. «С кем был! Куда меня закинула судьба! Все гонят! все клянут!» «Вон из Москвы! сюда я больше не ездок»,-горестно восклицает Чацкий.
В комедии Чацкий одинок, но людей, подобных ему, становится все больше
(вспомним двоюродного брата Скалозуба, которому «чин следовал», а он службу вдруг оставил, в деревне книги стал читать, или племянника княгини
Тугоуховской- «химика и ботаника»). Именно им предстояло осуществить первый этап революционно- освободительного движения, всколыхнуть страну, приблизить миг, когда народ освободиться от цепей рабства, когда восторжествуют те принципы справедливых общественных отношений, о которых мечтают Чацкий, сам Грибоедов, декабристы.
Они жили в самом начале нового, 19 века. Все были молодые, сильные, красивые, умные. Нет, не только умные, но необыкновенно добрые и чуткие. Но это не обычная добро-та, свойственная многим это была гуманность, т.е сочувствие целому классу угнетенного крестьянства, крепостным, людям бесправным и беззащитным. И не просто сочувствие, а желание бороться с царским правительством, с самодержавием.
Кто же эти молодые, горячие люди, которые были уверены, что зажгут зарю новой жизни? Это целая плеяда бесстрашных людей- дворян, аристократов, которые подняли восстание 14 декабря 1825 года во имя свободы, так и вошедших в русскую историю под именем декабристов. Их было немного, несколько сот по стране. Но как они потрясли Россию!
Среди них больше всего было офицеров, героев Отечественной войны, победителей Наполеона. Они прошли всю войну с солдатами- русскими крестьянами, видели их мужество и героизм в бою, почувствовали их большую человеческую душу, были свидетелями, как русский мужик спас Россию. И не хотели видеть этого героя снова крепостным, бесправным рабом.
И как много среди них было поэтов! Рылеев, Одоевский, Кюхельбекер... Их лира поэтически воплощала основные лозунги декабристов- свобода, справедливость, братство!
Молодой Грибоедов был тесно связан с передовыми людьми из тайных обществ.
Его Чацкий- портрет и Петра Чаадаева, и друга Грибоедова поэта Одоевского, и горячего, гордого Пушкина...-портрет и характер передового человека того времени.

ПОДВИГ МОЛОДОГВАРДЕЙЦЕВ

( по роману А.Фадеева «Молодая гвардия»)

Пускай ты умер!...Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету! Безумству храбрых поем мы песню!...

М.Горький.

С детских лет мы настолько привыкли к именам Олега Кошевого, Любы
Шевцовой, Ули Громовой и других молодогвардейцев, что порой не помним о том, что это ведь были наши ровесники! И уж совсем мы забываем о том, что это были не картинные герои, а живые,жизнелюбивые, с ребяческими недостатками и проказами мальчики и девочки, только что повзрослевшие, только что ставшие юношами и девушками. Да разве думали они о смерти, о героизме такой ценой? Наверное. Но так, как порой думаем мы, с тревогой и смутной надеждой: « А мы смогли бы? «. И, может быть, главный их подвиг в том, что они сумели повзрослеть, когда пришло время.
Не все они были пай-мальчиками и пай девочками. Вот Сергей Тюленин, которого посетил директор школы с угрозой исключить из нее за озорство и хулиганство. Да, с ним пришлось хлебнуть родителям и учителям. Но, видимо, неплохие педагоги были в этой краснодонской школе (и в других тоже!),если смог этот «не то мальчик, не то маленького роста паренек» отойти от детства, пойти на шахту, а потом стать отчаянным подпольщиком. А Любка
Шевцова разве не была озорницей?
Они были очень разными, эти люди, которым к войне исполнилось 16-17 лет.
Прекрасно о них сказал поэт военного поколения Павел Коган:
Мы были всякими, любыми, Не очень умными подчас, Мы наших девушек любили,
Волнуясь, мучась, горячась. Мы были всякими, но мучась, Мы понимали: в наши дни Нам выпала такая участь, Что пусть завидуют они.

После войны из этого поколения осталось в живых всего несколько процентов. Может быть, эта молодежь вынесла на своих плечах самую большую тяжесть военной ноши. Почему же очень многие из этих молодых людей оказались готовыми к подвигу?
Сегодня мы узнаем о страшных преступлениях сталинизма, о чудовищном размахе доносов, об обстановке подозрительности и недоверия, царившей в стране перед войной. И в то же время взлет героизма в войне, такая искренняя преданность Родине. Как совмещалось это?
Мне кажется, что истоком подвига молодогвардейцев и вообще молодежи того времени являлось следующее. Они были были воспитаны на морали революции, одно из главных требований которой-готовность к самопожертвованию.
Воспитанные в романтическом духе, стремящиеся жить по самому большому счету, привыкшие к прямоте в школьном комсомоле, они еще не успели запачкаться, столкнувшись с черной изнанкой жизни. А потому это удивительно чистые и цельные натуры. В то, во что они верили, они верили беззаветно.
Перед молодыми людьми, которые готовили себя к мирным делам на благо страны, с приходом в Краснодон немцев встал вопрос: что делать? Они понимают, что сидеть сложа руки преступно. И, наученные опытом отцов и дедов, создают подпольную организацию. Думается, один из главных корней их готовности к подвигу- преемственность поколений. Дети перенимают революционный опыт отцов. Олег Кошевой, став руководителем «Молодой гвардия», взял в качестве подпольного псевдонима фамилию покойного отчима
Кашука, участника гражданской войны на Украине. Недаром в своей клятве они клялись перед лицом всего народа. Слова клятвы сразу крепко связали их.
Фадеев пишет, что вчера они были просто школьниками, школьными товарищами, беспечными и озорными. Но с того дня, как они дали клятву, каждый из них словно простился с собой прежним.
Подвиги молодогвардейцев... Еще с седьмого класса остались у меня в памяти эти сцены. Вот Сергей Тюленин из ночной темноты бросает бутылки с зажигательной смесью в здание треста, где расположились немцы. Вот, затаив дыхание, прячется с листовками от полицейского Олег Кошевой. Вот
Сергей Левашов и Любка вешают флаг... Как их описывает Фадеев, как любуется ими. «Они были точно созданы для того, чтобы проделать это вдвоем широкоплечий Сергей Левашов и Любка со своими сильными ногами и легкая, как огонь». Эти и другие их подвиги становятся еще более значительными, если мы вспомним, как они любили жизнь. Не успели с риском для жизни Сергей и Люба повесить флаг, как уже собираются захватить гитару. А как чудесно читает «Демона» Ульяна Громова, из глубины таинственных глаз которой струится «влажный сильный свет». «Добрый до наивности» силач Анатолий Ковалев мечтает стать гиревиком. Да разве расскажешь о каждом!...
Нет смысла перечислять и пересказывать подвиги молодогвардейцев. Они хорошо известны. Вся их жизнь - подвиг. И вершиной его явилась мученическая смерть, принятая гордо и мужественно.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19