Опознание в уголовном процессе

использовалось в качестве доказательства в ходе любого судебного

разбирательства».17

Ныне Конституция РФ восприняла положение международных стандартов и

в ст. 21 указала: « Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому

жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».

Явно недопустимым является проявление со стороны следователя

всякого рода грубости, невыдержанности, так как это запугивает и раздражает

допрашиваемого, сбивает его с мысли и мешает давать правильные показания.

Нельзя домогаться показаний незаконными методами.

Особо осторожно следует вести себя следователю при допросе

малолетних лиц. Учитывая их возрастные особенности, легкую внушаемость,

склонность к фантазированию, быстрое забывание виденного. Следователь при

допросе несовершеннолетнего должен проявить максимум терпеливости, должен

создать обстановку доверия к себе. Верно указал в своей работе В.Е.Сидоров,

допрос несовершеннолетнего «должен быть кратковременным, лучше всего

привычных для подростка условиях – в школе, детском саду, по месту

жительства и обязательно в присутствии педагога, а в необходимых случаях и

с участием близких родственников».18

Недопустимо, чтобы допрос малолетних лиц, в разрез ст. 159 УПК,

производился в отсутствие педагога или родителей. При допросе малолетних

желательно присутствие именного того педагога, который обучает ребенка, так

как педагог, не обучающий ребенка, является для него посторонним человеком

и, не зная характера данного ребенка, вряд ли может оказать какую-либо

помощь следователю. Если нет возможности пригласить педагога, обучающего

ребенка, более целесообразно пригласить любого близкого ему взрослого

человека, который хорошо знает ребенка и к которому ребенок питает доверие.

Формальное же соблюдение требований о присутствии педагога при

допросе ребенка может оказать лишь отрицательное влияние на результаты

допроса и предъявления для опознания.

Показания об объекте, полученные в ходе допроса перед опознанием,

необходимо заносить в протокол допроса по возможности в том виде и тем

языком, как изложило их допрашиваемое лицо. В показаниях лица,

допрашиваемого перед предъявлением для опознания, передается образ

объекта, тождество которого предстоит установить, точность фиксации в

протоколе допроса слов, употребляемых им, приобретает особо важное

значение. 19

Огромное значение для проведения предъявления для опознания имеет

своевременность предъявления объектов. Рассматривая данный вопрос, З.Г.

Самошина указывает: «Образ, возникший при первоначальном наблюдении

объекта, не всегда прочно закрепляется в памяти. Человеку свойственно

забывать увиденное, наслаивать на него новые зрительные, слуховые и иные

впечатления. Поэтому предъявление для опознания по общему правилу должно

проводиться сразу, как только позволяют конкретные обстоятельства

расследования дела. Кроме того, по ряду категорий дел результаты

предъявления для опознания с самого начала определяют направление

дальнейшего расследования дела». 20

В.Е. Сидоров вообще считает предъявление для опознания неотложным

следственным действием, объясняя это тем, что «именно в это время мы

располагаем самыми благоприятными условиями для его производства».21

С позицией З.Г. Самошиной и В.Е. Сидорова нельзя не согласиться,

действительно, следователь обязан предъявить объект немедленно, как

это только возможно, так как такая просрочка, в предъявлении объектов, даже

в течение нескольких дней, может повлиять на доказательственное значение

данного следственного действия, и в результате может поставить под

сомнение достоверность опознания в суде, о чем указывалось в

вышеприведенном примере (См. с. 34 ). Соблюдение условия своевременности

предъявления объектов особенно важно для случаев предъявления таких

объектов, которые были предметом однократного или слишком краткого

наблюдения опознающим, например, когда напавший быстро вырвал из рук вещь и

убежал, стрелявший проехал на автомашине.

Также, в некоторых случаях важное значение для предъявления для

опознания имеет правильный выбор следователем обстановки, времени и места

предъявления объекта.

Так, Г.И. Кочаров пишет: «Известное значение имеет также выбор

обстановки, в которой будет проводиться предъявление для опознания по

освещенности к тем, при которых опознающий наблюдал объект». 22

В.Е. Сидоров же, продолжая свои размышления, не исключает

проведение предъявления для опознания на местности или в помещении, где

работает на выезде следственно-оперативная группа, и пишет: «Такое действие

производится, как правило, в случаях, когда скрывшийся преступник настигнут

недалеко от места происшествия, а потерпевшему из-за его физического

состояния или предстоящего отъезда нет возможности в скором времени

предъявить для опознания подозреваемого». 23

Действительно, если тот или иной вид освещения (дневной свет,

электрической лампы, керосиновой лампы и т.д.) или различный характер

погоды (дождь, снег, туман) могут в какой-то мере повлиять на правильность

показаний опознающего, то объект следует предъявить при таком же виде

освещения и по возможности при таких же метеорологических условиях, какие

были в момент первоначального восприятия опознающим объекта, который теперь

предъявляется ему для опознания. То же следует сказать и о времени

предъявления, в смысле времени суток. Объект следует предъявлять в те же

часы, в которые имело место наблюдение объекта опознающим. Но это условие

должно соблюдаться лишь в случаях, когда есть основание полагать, что

предъявление объекта в другое время может отрицательно сказаться на

объективности результатов опознания.

Местом предъявления объекта обычно является кабинет следователя.

Однако, когда у опознающего плохая память, целесообразно предъявить ему

объект в том месте, где он наблюдал его в первый раз. Проведение

предъявления для опознания в том же месте помогает восполнить пробелы

памяти опознающего и тем самым оказывает положительное влияние на

правильность опознания. Кроме того, предъявление объекта « в том же месте»

дает возможность опознающему сопоставить предъявляемый ему объект

предметами, среди которых он его видел раньше и более уверенно высказать

свое суждение об опознании или неопознании объекта.

Некоторые авторы указывают о необходимости, в ряде случаев, проверки

таким следственным действием, как следственный эксперимент.

По данному поводу З.Г. Самошина пишет: «Следственый эксперимент

может быть связан с предъявлением для опознания в случае, если он

проводится с целью установления возможности видеть, слышать, вообще

воспринимать что-либо». 24

П.П. Цветков также указывал на целесообразность проведения

следственного эксперимента, если опознающий видел объект на большом

расстоянии, в темноте, из-за угла, наблюдал автомашину на большой скорости,

в целях более правильной оценки показаний опознающего. 25

Действительно, необходимость в проведении следственного

эксперимента для проверки правильности опознания возникает лишь в случаях

сомнения в возможностях восприятия и опознания уже опознанного объекта в

определенных условиях конкретным лицом: в неблагоприятных условиях – при

очень небольшом времени восприятия, плохой видимости; в нормальных условиях

– при наличии оснований для предположения о дефектах органов восприятия у

опознающего. Суждение о достоверности проверяемого опознания выводится

следующим путем: если в таких же условиях эксперимента опознающий правильно

опознал другие объекты и среди них ранее опознанный, то сомнения о

правильности опознания отпадает. При оценке достоверности проверяемого

опознания следует иметь также в виду, что отрицательный результат

эксперимента исключает возможность опознания объекта в данных условиях, то

есть подтверждает сомнения в правильности акта опознания, положительный

результат указывает на возможность (вероятность), но не является основанием

для категорического вывода о правильности опознания. Результат же

предъявления для опознания непосредственно устанавливает определенный факт,

обстоятельство.

В следственной практике нередки факты, когда перед предъявлением

для опознания объекты, подлежащие предъявлению, ранее уже предъявлялись по

фотокарточке. В действующем законодательстве (ч. 3 ст.165 УПК) запрет на

указанные действия отсутствует. Однако мнения авторов на этот вопрос более

чем критичны.

Так, П.П. Цветков утверждал: «Нельзя показывать объект или

фотокарточку для предъявления для опознания»,26 при этом он допускал, что

это возможно лишь в том случае, если опознающий не опознал объект по

фотокарточке из-за плохого качестве снимка. 27

А.П. Рыжаков по данному вопросу лишь указывает: « Если опознание

уже проводилось по фотографиям, то доказательная значимость последующего

предъявления для опознания непосредственно человеку может быть поставлена

под сомнение. Опознающий уже видел его фотографию, и, увидев человека

наяву, мог догадаться, что речь идет именно об этом лице». 28

В следственной же практике подход к данному вопросу иной. Так,

нередки случаи, когда лицо, совершившее преступление установлено органами

предварительного расследования, однако его местонахождение им не известно,

а порой данное лицо намеренно скрывается с целью избежать уголовной

ответственности. В таких случаях следователь приостанавливает производство

по уголовному делу, в порядке п.1 ч. 1 ст. 195 УПК. Требования же ч. 4 ст.

195 УПК гласят, что «До приостановления предварительного следствия

следователь обязан выполнить все следственные действия, производство

которых возможно в отсутствии обвиняемого», то есть следователь в

двухмесячный срок собрать все возможные доказательства вины или

невиновности подозреваемого, в том числе провести опознание его по

фотокарточке, так как сколько уйдет времени на его розыск не известно, а

память человека непостоянна. В последующем же, если лицо, подозреваемое в

совершении преступления будет задержано, то, по меньшей мере, представить

его на опознание «вживую» будет рационально, так как внешние признаки

объекта не всегда присутствуют на фотографии (рост, телосложение,

отсутствие каких-либо конечностей и т.д.), при этом на фотографии у

подозреваемого могут быть и другие переменные признаки внешности

(присутствие или отсутствие бороды, усов, синяков на лице; другая прическа

и т.п.) И вряд ли в последующем у суда возникнут какие-либо сомнения в

правдивости и объективности проведения этих следственных действий, скорее

второе опознание (вживую) увеличит доказательственное значение первого

(по фото). Это относится и к проведению розыскных мероприятий, в ходе

которых показываются фотографии подозреваемых потерпевшим и свидетелям без

процессуального оформления. Сказанное просматривается на следующем

примере.

Следователем СО УВД Ленинского района г. Тюмени, расследовавшего

уголовное дело по факту разбойного нападения 4 апреля 1996 года

неустановленными лицами у кладбища «Текутьевское» по ул. Республики г.

Тюмени на гр. Антошину. 17сентября 1996 года потерпевшей Антошиной и

свидетелю Роммель были представлены на просмотр фотоальбомы с фотографиями

лиц, проходившими по криминалистическим учетам в УВД. При просмотре

фотоальбомов Антошина указала на фотографию гражданки Лексиной, как на

подозреваемую, участвовавшую в совершении разбойного нападения, в

последующем и свидетель Роммель также указала на фотографию гр. Лексиной.

После, Антошина и Роммель по факту узнавания по фотографии были

дополнительно допрошены. В ходе допроса потерпевшая Антошина заявила, что у

опознанной по фотографии ею неизвестной, имеются признаки внешности,

которые на фотографии не видны – отсутствие двух передних верхних зубов и

повдольный шрам на шее, ниже правой мочки уха. Роммель также указала на

отсутствие двух передних верхних зубов, что на фотографии не видно. Данные

заявления Антошиной и Роммель были заранее запротоколированы и в

первоначальных допросах, но ранее им фотоальбомы показаны не были. Кроме

того, в первоначальных допросах были указаны и другие внешние признаки

подозреваемого (рост, телосложение и др.), которые на фотографии, где

изображена гр-ка Лексина по грудь не присутствуют. 24 сентября 1996 года

Лексина была задержана и представлена Антошиной и Роммель на опознание. В

ходе проведения опознания Антошина, указывая на признаки внешности, по

которым опознает Лексину, также указала на признаки отсутствия двух

передних верхних зубов и шрама справа на шее, и в присутствии понятых факт

наличия этих двух признаков, отсутствующих на фотографии, был установлен.

Аналогично прошло опознание Лексиной и свидетелем Роммель. Ленинским

районным судом г. Тюмени такое доказательство было признаков допустимым и

гр. Лексина осуждена. 29

В приведенном примере видно, что предъявление для опознания

объекта после показа его фотографии, в ряде случаев, не только

целесообразно, но и необходимо. Отрицательный же результат опознания, в

приведенном примере, опроверг бы предположения потерпевшей и свидетеля о

причастности подозреваемой в совершении преступления.

Объект должен предъявляться опознающему среди других, подобных

ему. Уголовно-процессуальный Кодекс обязывает следователя предъявлять

объект для опознания среди других подобных ему. Исключения из данного

правила предусматривается только для случаев предъявления трупа, который

должен предъявляться изолированно (ст. 165 УПК).

Большинство криминалистов и процессуалистов всегда высказывалось

за предъявление объекта для опознания среди других объектов, подобных ему.

Так, А.Я. Гинзбург писал: « Уголовно-процессуальный закон

требует, чтобы лицо, опознание которого производится, представлялось в

числе других лиц, имеющих внешнее сходство с опознаваемым, а опознаваемый

предмет – в числе однородных предметов. Исполнение данного процессуального

требования практически сложно, но обязательно». 30

Но некоторые авторы высказывают и свой особый взгляд на данный

вопрос. Например, А.А. Леви указывал: «В то же время не должны

предъявляться люди с очень сходной внешностью, так как это тоже может

затруднить опознание и привести к ошибке». 31 Далее, А.А. Леви, по поводу

подбора объектов, в своей работе высказывает рекомендацию: « В случаях,

когда в ходе допроса, предшествующего опознанию, называются какие-либо

признаки (сложная татуировка, бородавка на носу, характерный шрам на лице

и т.п.), чем крайне затрудняется подбор лиц, предъявляемых вместе с

опознаваемым, можно вместо опознания произвести освидетельствование, в

протоколе которого подробно зафиксировать обнаруженные признаки и по

возможности сфотографировать их». 32

Вряд ли мнение А.А. Леви можно признать основательным, так как

если для опознающего все предъявленные объекты будут одинаковы, и он не

сможет выделить из них ни одного, подходящего под образ объекта, который он

видел ранее, то такое поведение опознающего лишний раз докажет, что он

запомнил примет объекта и опознать его не в состоянии. При том

установленный процессуально факт наличия у случайного лица, например,

бородавки на носу, шрама на лице или сложной татуировки никак не будет

являться подтверждением его вины в совершении преступления без

установленного законом порядка предъявления его опознающему. Действительно,

мало ли лиц с такими приметами?

Вопрос о количестве предъявленных для опознания объектов в УПК,

решен лишь в одном отношении – определен минимум объектов, среди которых

должен предъявляться опознаваемый объект. Предъявление опознаваемого

объекта среди двух других, сходных с ним или однородных ему является, по-

видимому, намеренным усложнением опознавательной задачи с целью: 1)

активизации психического процесса отождествления; 2) обеспечения

достоверности опознающего акта; 3) объективности проведения опознания.

Предъявление объекта в единственном числе, не исключает внушающего

воздействия его на опознающего и не позволяет проверить объективность

опознания. Предъявление только двух объектов – опознаваемого и еще одного

однородного также не гарантирует достоверность отождествления, не исключает

угадывания опознаваемого объекта.

Установленный в законе количественный минимум – предъявление объекта

среди не менее двух других обусловливает с точки зрения правосудия

нормальное течение процесса отождествления и достоверности заключительного

акта. Однако, это требование будет выполнено по существу (а не формально)

при условии, что объекты среди которых предъявлен опознаваемый объект, не

были ранее известны, знакомы опознающему. Несоблюдение этого условия в

отношении одного или обоих объектов равнозначно предъявлению объекта с

нарушением правила о количественном минимуме.

П. П. Цветков, по поводу количественных объектов, писал:

«Количество предъявляемых объектов ( в том числе и объект, подлежащий

опознанию) может быть различным - три, четыре и более. Но при слишком

большом числе предъявляемых объектов внимание рассеивается и опознающий не

в состоянии сосредоточиться на предъявляемых объектах, что может

отрицательно сказаться на результатах предъявления для опознания». 33

Законодатель поступил правильно, не установив максимум

предъявляемых для опознания объектов, однако было бы странным для

следователя стремление подобрать «слишком большое» количество предъявляемых

объектов, при этом учитывая правила подбора объектов, которые в

определенной мере ограничивают предъявление объекта среди многих

однородных.

Правила подбора объектов в законе обусловлены содержанием терминов

« сходство» и «однородность», используемых в диспозиции ст. 165 УПК: в

отношении личности – «сходством по внешности», предметов - «однородностью».

Требование соблюдения сходства внешности, предъявляемых для опознания лиц,

может истолковываться как относящееся только к личности. Отсутствие

возможности подбора лиц, сходных по внешности с опознаваемым, вообще

исключает проведение опознания.

Термин «однородность» необходимо толковать ограничительно:

достоверность опознания будет обеспечена лишь в том случае, когда

предьявляемые предметы имеют не только одинаковые внешние признаки, но и

относятся к одной узкой группе, например, часы наручные – одинаковой формы,

размера, вида и цвета циферблата, брюки – одного цвета, фасона, близкого по

оттенку, аналогичной ткани, схожего размера. Такие требования по подбору

обьектов для предьявления в практике порой трудно выполнимы. Однако все

зависит от инициативы и добросовестности следователя. 34 В ряде случаев, в

следственной практике, иногда бывает так, что следователю не представляется

возможным подобрать подобные объекты, в связи с уникальностью объекта,

подлежащего опознанию. Бывает, что на практике в данных случаях прибегают

к фальсификации, чаще это происходит, когда у следователя нет сомнений по

поводу принадлежности определенных предметов, и следователь, предварительно

договорившись с опознающим, в протоколе отмечает наличие однородных

предметов, когда предъявляется для опознания всего одна вещь, либо

предъявляется предмет среди других предметов, существенно отличающихся от

опознаваемого. Такая практика порочна и недопустима.

По данному вопросу А.П. Рыжаков предлагает два варианта решения:

«Иногда приходится опознавать предмет, аналогов которому найти невозможно.

Выход из этого положения есть. Можно провести опознание одного предмета,

как в ситуации с трупом. В протоколе при этом мотивированно пояснить,

почему опознание не может быть проведено вместе с однородными предметами.

Суд сам решит, достоверно ли доказательство.

Второй вариант действий – это отказ от опознания и замена его

допросом свидетеля (потерпевшего и др.) с предъявлением в процессе искомого

предмета. В протоколе допроса отражается при этом, по каким признакам

свидетель признает именно данный предмет тем, о котором он вел речь в ранее

данных показаниях. Протокол такого допроса тоже будет доказательством». 35

В первом варианте, предложенном А.П. Рыжаковым, явно нарушен

порядок предъявления для опознания, то есть обязательных установленных

законом условий, и не напрасно А.П. Рыжаков указал о последующей

«судьбе» такого опознания – « Суд сам решит, достоверно ли

доказательство». В указанном случае допрос скорее не в достоверности, а в

допустимости, и скорее всего, суд руководствуясь ст. 69 УПК, признает

такое следственное действие, не имеющим юридической силы.

Второй вариант А.П. Рыжакова более удачен, по крайней мере, если

соблюсти порядок проведения допроса и как то опознанную вещь приобщить к

показаниям допрашиваемого, то есть указать, что это именно та вещь, которая

проходит по материалам уголовного дела (изъятая в определенное время и при

определенных обстоятельствах), например, справкой к протоколу допроса, то

в последующем такое опознание может быть признано судом допустимым, и иметь

значение как косвенное доказательство по материалам уголовного дела.

Животные предъявляются среди одинаковых по полу, близких по

возрасту, однопородных, одинаковых или близких по масти. При предъявлении

для опознания животных следует фиксировать поведение животного по

отношению к опознающему. При подборе животных целесообразно прибегнуть к

консультации специалиста.

Если относительно порядка предъявления нескольких объектов,

наблюдавшихся опознающим в разное время, в разных местах в связи разными

фактами, исследуемыми следователем, существует единое мнение,

заключающееся в том, что такие объекты должны предъявляться раздельно, то

относительно порядка предъявления объектов, наблюдавшихся опознающим в

одном и том же месте, в одно время, в связи с одним и тем же фактам,

имеются различные точки зрения.

Г.И. Кочаров, например, считает, что: «Не следует также

предъявлять для опознания в одной группе несколько объектов. Каждый из них

должен быть предъявлен последовательно с соблюдением требований ст. ст.

164-166 УПК». 36

П.П. Цветков допускал совместное предъявление объектов: «При

предъявлении для опознания вещей, - писал он - можно поступить по-разному.

Если вещи крупные и их мало, то надо предъявлять раздельно. Когда же вещей

много и они не большого размера, например, целый чемодан носильных вещей и

пр., то можно предъявлять все вместе, но среди других подобных вещей». 37

Однако, следует заметить, что возможность одновременного предъявления

нескольких объектов, наблюдавшихся опознающим вместе, затруднена с

организационно-технической стороны, поскольку в отношении каждого

опознаваемого объекта должны быть выполнены требования ст. 164 УПК; при

предъявлении двух объектов минимально общее количество предъявляемых

объектов составит шесть, трех объектов – девять. Это может внести также

дезорганизацию в последовательности решения опознаваемых задач, замедлить

сами решения, повлечь растерянность, рассеяние внимания опознающего и

другие нежелательные последствия. Участники предъявления для опознания

могут воспринять их как признак неуверенности опознающего в решении

поставленной перед ним задачи.

Чем более сходными будут подобраны объекты для предъявления, тем

достовернее и убедительнее опознавательный акт. Нарушение правил о подборе

объектов для опознания упрощает психологическую задачу: предъявления

объекта с двумя другими, из которых один неоднородный ему, создает

возможность не опознания, а угадывания; предъявление среди однородных

объектов является подсказкой, так как выделяет опознавательный объект.

Если объект могут опознать несколько лиц, то предъявлять его

каждому из них нужно отдельно. Учитывая, что нередко объект, подлежащий

предъявлению для опознания, видели несколько лиц, никогда не следует

предъявлять его всем им одновременно. Это правило не вызывает сомнений у

юристов-теоретиков, ни у практических работников. Оно вытекает из того, что

при раздельном предъявлении исключена или по меньшей мере весьма ничтожна

возможность взаимного внушения образа объекта, виденного ими.

При однородном же предъявлении всем лицам, могущим опознать его,

опасность и возможность взаимного внушения весьма велики. Если один из

опознающих, осмотрев предъявленный объект, заявляет, что он опознает его по

определенным приметам, то другие опознающие, находящиеся тут же, могут

поддаться влиянию ответа первого опознающего и заявить, что это тот же

объект, однако в начале они находили лишь некоторые сходства с ним или

считали объект непохожим на тот, который они видели, о котором давали

показания на допросе. То же самое может произойти и при отрицательном

ответе. Если первый опознающий уверенное заявляет, что не находит даже

сходства ни в одном из предъявленных объектов с тем объектом, который был

ранее предметом его наблюдения, то и другие опознающие лица могут дать

отрицательный или промежуточный ответ, хотя до заявления первого

опознающего они и не сомневались, что предъявленный объект является

именно тем, о котором они ранее дали показания при допросе.

Признаки (приметы), по которым опознающий опознает объект, должны

быть конкретны и определенны. В ст. 165 УПК говорится: если опознающий

указал на одно из предъявленных ему лиц или на один из предметов, ему

предлагается объяснить, по каким приметам или особенностям он узнал данное

лицо или предмет. По этому конкретизация и определенность тех признаков, по

которым опознающий опознал объект, является важнейшим условием

правильности проведения предъявления для опознания. Голословное

утверждение, без указаний признаков, опознающего о том, что он опознает

объект, в значительной степени снижает убедительность его вывода. Не

большей является и убедительность опознания тогда, когда перечисленные

опознающим признаки объекта носят слишком общий и неопределенный характер.

При проведении предъявления для опознания следователь не должен

довольствоваться кратким утверждением опознающего, что он не ошибся и

твердо, категорически опознает объект. К сказанному опознающим необходимо

требовать, чтобы он подробно перечислил и разъяснил конкретные признаки

(приметы), по которым у него сложилось мнение о том, что перед ним именно

тот объект, который он видел при обстоятельствах, исследуемых по делу.

Указанное выше, конечно, не означает, что если опознающий не может

перечислить признаков объекта, по которым он опознает его , что в большей

мере определяет его грамотность и юридическую подготовку, то его

заявления об опознании будет всегда ошибочным. Такое утверждение было бы

неверным. Опознание в подобных случаях может быть и правильным. Однако

неконкретное опознание всегда усложняет, а иногда и исключает возможность

проверки и оценки показаний опознающего, в силу чего достоверность

опознания всегда может быть поставлена под сомнение. Поэтому следователю

целесообразно перед опознанием подготовить опознающего: разъяснить ему

положение закона, порядок проведения опознания, а если прошло большое

количество времени с момента происшедшего расследуемого события, то

освежить память опознающего – дать прочесть опознающему его собственные

показания в протоколах допросов, на что он имеет право. На это указывает В.

И. Батищев: « При необходимости потерпевшему, свидетелю, можно напомнить о

данных, которые он наблюдал и которые зафиксированы в материалах дела, и

прежде всего в его показаниях». 38

Также, в ч. 6 ст. 165 УПК особо оговаривается, что при предъявлении

для опознания наводящие вопросы не допускаются.

Такие формы наводящих вопросов, как, например, «ни этот ли»,

«этот или этот» и другие, невольно заставляют опознающего указать на какой-

то объект в то время, когда объект, который он видел при исследуемом

событии, среди предъявляемых ему может и не быть.

Предъявление для опознания производится в присутствии понятых. В

ч. 8 ст. 165 УПК прямо записано, что предъявление для опознания

производится в присутствии понятых, но эта статья не определяет их числа, и

только в ч. 1 ст. 135 УПК указано, что при производстве следственных

действий, понятые вызываются в количестве не менее двух.

Отсутствие понятых придает предъявлению для опознания

непроцессуальный характер и превращает его из процессуального действия в

оперативно-розыскное мероприятие, результаты которого не могут быть

доказательством по делу.

Недопустимо приглашать в качестве понятых лиц: заинтересованных

прямо или косвенно в исходе расследования преступления; имеющих близкие

отношения к опознающему или опознаваемому лицу или в какой-то мере зависят

от них; являются работниками прокуратуры или милиции; по своим психическим

или физическим данным не в состоянии правильно воспринимать и передавать

происходящее в ходе предъявления для опознания объекта; являющихся людьми,

среди которых является лицо, подлежащее опознанию (то есть смешивание в

одной роли статиста и понятого).

Приглашая понятых присутствовать при опознании, необходимо

разъяснить им их роль. Нужно предупредить их, что они впоследствии,

возможно, будут вызваны в суд и предложить внимательно следить за тем, как

будет проводиться предъявление объектов.

В целях обеспечения безопасности опознающего, в ч. 9 ст. 197

проекта УПК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ, предъявление лица

для опознания может быть произведено в условиях, исключающих визуальное

наблюдение опознанным опознающего. В этих случаях должны находиться в месте

нахождения опознающего. Понятым и опознающему должна быть обеспечена

возможность визуального наблюдения лиц, предъявляемых для опознания. 39

2.2. Предъявление для опознания в судебном заседании

Вопросам предъявления для опознания тех или иных объектов в

судебном заседании не уделено должного внимания ни в процессуальной, ни в

криминалистической литературе. Между тем, целый ряд моментов, касающихся

условий предъявления для опознания в суде, требует своего уяснения и

уточнения.

Первым возникает вопрос о том, в каких случаях следует проводить

предъявление для опознания в суде.

В УПК не регламентировано проведение опознания в суде. Мнения же

процессуалистов по поводу возможности проведения опознания в суде различно.

Так, Т.Б. Чеджемов в своей работе, указывая на обязательность

проверки в суде результатов следственных действий на предварительном

следствии, пишет: «Результаты таких проведенных на предварительном

следствии действий, как осмотр места происшествия, следственный эксперимент

и опознание, имеют важное значение для установления истины. При этом

необходимо иметь в виду, что они не могут быть проведены вновь. Это

безусловно, должно учитываться при проверке и оценке в суде протоколов … и

опознания».40

Т.Н. Добровольская, напротив, высказывая мнение о целесообразности

проведения в суде предъявления для опознания, указывает: «Проведение

опознания может иметь место как по инициативе суда, так и по ходатайству

участников судебного разбирательства». 41

Судебная же практика показывает, что предъявление для опознания

в судебном заседании проводится либо, когда суд проверяет правильность

опознания личности или вещей на предварительном следствии, либо, когда

возникает необходимость в предъявлении объектов, которые на предварительном

следствии не были предметом опознания.

Таким образом, являясь либо повторным, либо первичным, опознание

может проводиться, как с целью проверки доказательств, уже имеющихся по

делу, так и с целью получения новых доказательств, либо проверки новых

версий, возникших в ходе судебного разбирательства.

Предъявление для опознания в судебном заседании проводится обычно

без предварительного допроса опознающего, не среди других лиц или

предметов, а изолированно, без перечисления опознающим примет объекта и,

как правило, сводится к тому, что опознающему задаются вопросы: «Узнаете ли

Вы в подсудимом или в одном из подсудимом того, кто на Вас напал?» или

«Узнаете ли вы эту вещь, как свою?» и пр. Опознающий отвечает на вопрос

суда утвердительно или отрицательно, что заносится секретарем в протокол

судебного заседания. Такой порядок организации предъявления для опознания

в ходе судебного следствия неправилен. Так, если предъявление для опознания

в суде проводится в целях проверки правильности опознания, проведенного

ранее на предварительном следствии, то существующий порядок предъявления

для опознания скорее является не способом проверки, а повторным актом

предъявления для опознания, но без соблюдения тех условий, при которых

объект предъявлялся на предварительном следствии. Создать же эти условия в

ходе состязательного процесса иногда бывает невозможно и нецелесообразно.

По мнению Е.Г. Веретехина повторное проведение опознания в ходе

судебного разбирательства нецелесообразно, если оно проводилось в ходе

предварительного расследования. Это он объясняет тем, что лицо, которое

опознавало объект ранее, узнает его не только по тем признакам, которые

запомнились ему при восприятии объекта, в связи с преступлением, но и по

тем признакам, которые запомнились ему при первичном опознании. С момента

первичного опознания до его вторичного проведения в суде может произойти

огласка сведений, касающихся объекта или лица, которые опознавались в ходе

предварительного расследования, и опознающему уже известны все признаки

объекта или лица, которые будут предъявлены для опознания в судебном

заседании. 42

Так, предварительный допрос о приметах личности проводить во

многих случаях бесполезно, так как подсудимый сидит на скамье подсудимых

перед опознающим и, следовательно, опознающий имеет возможность видеть его

непосредственно перед дачей или в момент дачи своих показаний. Но даже если

судья предпримет соответствующие меры изоляции опознаваемого до и во время

допроса опознающего, то последующие условия предъявления для опознания

личности – вместе с другими лицами» сделает проведение опознания

невозможным и нецелесообразным. Невозможным потому, что нельзя рядом с

подсудимым сажать на скамью лиц, не причастных к делу, да никто и не

согласится на это. Нецелесообразным же потому, что если бы даже судья

посадил рядом с подсудимым других лиц, то эти лица были бы уже другими

лицами, а не теми, среди которых он предъявлялся на предварительном

следствии. Естественно, опознающий, видя перед собой только одно из тех

лиц, которое ранее представлялось ему следователем, укажет только на

подсудимого. Тех же лиц, которые представлялись для опознания вместе в

подсудимым на предварительном следствии, пригласить практически

невозможно. Если же на скамье подсудимых находятся несколько человек, то

указанное условие о предъявлении личности «вместе с другими лицами» все

равно не выполнимо, так как кроме одного – другие подсудимые не

предъявлялись опознающему на предварительном следствии. Подсудимого,

подлежащего опознанию, опознающий видит второй раз, в ходе следствия, а

других подсудимых – впервые. Естественно, что и в этом случае он укажет не

на них, а на того, кого видел на предварительном следствии. Если же

опознающий опознавал на предварительном следствии всех подсудимых, то в

суде он их всех опознает. Что касается вещей, то и их предъявлять в суде

опознающему нет смысла, так как тех вещей, среди которых они предъявлялись

следователем, уже нет, а достать точно такие же судья практически не в

состоянии.

В свете указанного выше, что в суде бывает невозможно создать

такие же условия предъявления для опознания, как на предварительном

следствии, и учитывая повторность восприятия опознающим объекта,

существующий порядок предъявления для опознания в судебном заседании с

целью проверки опознания, проведенного на предварительном следствии

превращается скорее лишь в видимость проверки показаний опознающего,

данных им у следователя, и в доказательственном отношении ничего не дает.

Не следует забывать при решении вопроса о проведении повторного

опознания на судебном заседании, что существуют и ряд других мер, которые

могут дать оценку показаний опознающего, данных им на предварительном

следствии, так, например, посредством допроса опознающего в суде, изучения

и анализа показаний, данных им на предварительном следствии, путем

ознакомления с содержанием протокола предъявления для опознания и

оглашением его, допроса понятых, назначения экспертиз и другими мерами.

Допрашивая свидетеля, потерпевшего и других опознавших лиц, суд

вместо задаваемых обычно вопросов, указанных выше, должен установить, этот

ли факт, который находится перед ним, или не этот предъявлялся ему на

предварительном следствии. Суд должен выяснить у допрашиваемого, где,

когда, сколько времени, при каких обстоятельствах он видел ранее

опознаваемый на предварительном следствии объект. С целью проверки

соблюдения требований закона суд может выяснить и допрашиваемых как

проводилось предъявление объекта следователе: в группе других объектов или

изолированно, допрашивался ли он следователем о приметах объекта, который

он должен был тогда опознать, не видел ли он объект, подлежащий опознанию,

до момента предъявления, не было ли наводящих вопросов со стороны

следователя, а после оглашения протокола предъявления для опознания суду

следует спросить – соответствует ли содержание протокола тому, что было при

предъявлении для опознания на предварительном следствии или нет. Если же

вдруг допрашиваемый заявит о расхождении сведений, содержащихся в

протоколе, с тем, что действительно имело место, суд должен уточнить у

него, в чем конкретно выражается это несоответствие и расхождение.

Кроме того, в своей работе Т.Б.Чеджемов указывал: «При проверке

достоверности результатов опознания также необходимо учитывать: личность

опознающего, его отношение к преступлению, преступнику, потерпевшему,

вообще его отношение к исходу дела, факты о возможности дачи заведомо

ложных или ошибочных показаний, в силу объективных причин, психическое и

физическое состояние опознающего и т.д.»43

Суд также может допросить и других участников этого следственного

действия – понятых, статистов и др. об обстоятельствах, из которых вытекала

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5