Понятие системы наказаний

“срочным содержанием в рабочем доме” (ст. 256 Устава).

К проступкам, нарушающим общественный порядок, относилось нищенство.

Нищие подлежали изъятию с городских улиц.

Воинский Устав и Артикул воинский впервые дают систематизацию воинских

преступлений, действовавших без значительных изменений до XIX в.

Наиболее тяжким воинским преступлением являлись изменнические

преступления. Под ними понималось способствование неприятелю на театре

военных действий или в местностях, объявленных на военном положении.

Например, самовольные переговоры “о сдаче крепостей, капитуляции и аккордах

с неприятелем” влекли смертную казнь для начальника, повешение каждого

десятого солдата по жребию и наказание шпицрутенами для остальных (арт.

117, 119). Такое же наказание полагалось за неудержание коменданта от

преждевременной сдачи крепости (арт. 120). “Яко шельма и изменник” подлежал

лишению чести, имущества и четвертованию виновный в шпионаже. Шпионаж мог

выражаться в действиях, направленных на разглашение военной тайны путём

переговоров или переписки с неприятелем. В силу этого запрещалось

переписываться с родственниками, находящимися на территории, находящейся

под контролем противника (арт. 124), сообщать пароль неприятелю или

подавать последнему знак стрельбой, пением, криком, огнём (арт. 125),

разглашать сведения о состоянии воинских дел и крепостей (арт. 128),

принимать и распространять неприятельские листовки или манифесты (арт. 130-

131). Как воинская измена расценивались распространение паники в войсках,

нежелание идти в бой или работать (арт. 121-122).

Уклонение от военной службы, особенно в период формирования войска на

принципах поместной системы. Начиная с Петра I, создававшего регулярную

армию, у сбежавшего со службы конфисковывались поместья и передавались на

раздачу тем, “у кого служба добра”.

Уклонение от военной службы различалось по субъективной стороне

преступления. Те, кто “скажется больным” без медицинского свидетельства или

явится на смотр с чужим оружием, наказывались шпицрутенами, а кто причинит

себе увечье - пальцы на руках или ногах отсечёт или “суставы свои

переломает”, или “лошадь самовольно испортит”, чтобы “от службы отставлену

быть”, тому “надлежит ноздри распороть, и потом его на каторгу сослать”

(арт. 61-63).14а

Уклонившиеся от явки на смотр, но явившиеся в течении года прощались.

За отыскание беглых рекрутов полагалось вознаграждение, а за их укрывание -

штраф.

Ответственность за дезертирство и его составы видоизменялась и

уточнялась. Если Указом от 27 сентября 1700 года пойманные беглые солдаты

наказывались смертной казнью, то по указам 1705 года повешению подвергался

один из трёх, а позже один из десяти дезертиров, а в отношении остальных

применялась торговая казнь. Добровольно вернувшиеся из бегов после отбытия

пятилетней каторги возвращались на службу. Воинский Устав наметил составы

дезертирства: бегство с поля боя, караемое повешением (арт. 194);

дезертирство из гарнизона, лагеря, похода, когда повешение заменялось

шпицрутенами для новобранцев или добровольно из побега возвратившихся. В

случае вторичного побега они подлежали смертной казни.

Наряду с беглыми отвечали и их укрыватели (арт. 95, 96). Бегство с поля

боя целых воинских частей, самовольная, без надобности, сдача крепости и

других оборонительных сооружений, отказ вступать в бой - влекли для

начальников шельмование и повешение, а для рядовых повешение каждого

десятого по жребию (арт. 97, 98, 101-103). Перебежка к неприятелю как одно

из тягчайших воинских преступлений каралась повешением без суда. К этому

составу приравнивалось невозвращение из плена “при наличии к тому

возможности”.

Наказанию вплоть до смертной казни подлежали сговор о перебежке к

неприятелю (арт. 99). К дезертирству относилось промедление с возвращением

из поездки без уважительных причин (арт. 100).

В условиях создания регулярной армии особое значение получили составы

преступлений против порядка подчинённости и воинской чести, т.е. против

воинской дисциплины. Наиболее тяжко - смертной казнью наказывалось

вооружённое или невооружённое нападение нижестоящего на вышестоящий чин или

просто обнажение шпаги в присутствии вышестоящего начальника (арт. 36);

избиение, грабеж или нанесение вреда лицам или имущественным объектам

(дома, замки, сёла), находящимся под особой охраной или военных властей

(арт. 23); угроза побоями, оскорбление словом или неповиновение,

совершаемые в походе или в лагере, где караульная служба (арт. 26),

поношение бранными словами высших командиров-фельдмаршалов и генералов в

компаниях или собрании (арт. 22), а также неисполнение приказа начальника

“из злости или упрямства” (арт. 27). Неисполнение приказа “от лености,

глупости или медления, однакож без упрямства, злости и умыслу”,

непристойное рассуждение об указах, а также неуважительное отношение к

судьям, провиантским служителям, экзекуторам наказывались по усмотрению

военного суда, а неисполнение их распоряжений или воспрепятствование

отправлению ими своих служебных обязанностей (например, нападение на

палача) влекло смертную казнь (арт. 28, 29, 34, 35, 204, 205). Закрепляя

безусловное повиновение подчинённых своему начальнику и просто вышестоящему

чину (арт. 31), Воинский Устав и Артикул воинский в отличие от

западноевропейского законодательства предоставлял право не только офицерам,

но и солдатам не выполнять приказы начальника, если они противоречат смыслу

воинской службы и интересам государства, с обязательным сообщением своего

мнения высшему начальству (арт. 30).

Специфическими преступлениями, связанными воинской службой, являлось

нарушение уставных правил караульной, конвойной и внутренней службы. К

нарушениям правил караульной службы относились опоздание, оставление

караула, сон во время караула, невозможность несения караульной службы из-

за опьянения и другие (арт. 38-41). Как нарушение порядка воинской службы

рассматривались действия, вызывающие необоснованную тревогу в ночное время,

совершённые не только караульным, но и любым военнослужащим (арт. 37, 48).

В отличие от прежних норм, предусматривающих за эти составы смертную казнь,

Устав устанавливал наказания в зависимости от умысла и обстоятельств дела -

от аркебузирования (расстрела) до шпицрутенов. Субъектом этих преступлений

являлись те, кто несёт караульную службу, препятствует её правильному

отправлению или несёт за неё ответственность.

С созданием регулярной армии возникла необходимость определения

составов военных должностных преступлений. К ним относились отказ солдата

от исполнения всевозможных работ в крепости, лагерях, на кораблях или где

будет приказано, если эти работы идут на пользу государю и войску.

Невыполнивший приказ должен был быть расстрелян (арт. 50-51). “По розыску”,

т.е. по обстоятельствам дела, наказывался уход с работы до её окончания или

прогул (арт. 52). Вводилась ответственность офицера в виде лишения чести,

чина и имущества за принуждение солдат к трудным и тяжёлым работам на себя

(арт. 54-55).

Предусматривается наказание за превышение власти начальников в

отношении с подчинёнными. Требуя исполнения приказа, офицер должен был

“весьма воздержаться от всех поносных и чести касающихся слов”, тем более

от побоев. В противном случае он мог быть не только “накрепко наказан”, но

и лишён чина (арт. 31, 32). Во избежание разного рода недовольств,

дезертирства, грабежей со стороны военных, не получающих необходимого

довольствия, впервые в российском законодательстве вводились наказания за

злоупотребления, связанные со снабжением армии продовольствием,

обмундированием и выплатой жалованья. Артикул воинский признаёт преступным

получение денег за умерших, беглых и т.п., а также получение денег на

действительное количество солдат, если оно превышает установленное (арт.

65). Аналогично от лишений чина и ссылки на галеры до смертной казни

наказывались офицеры, присвоившие полагавшееся солдатам довольствие (арт.

66). К должностным преступлениям относилось нарушение порядка увольнения и

отпуска из армии. Субъектом преступления могли быть офицеры, освободившие

солдат от военной службы без разрешения высшего начальства или отлучившиеся

сами, а также солдаты и унтер-офицеры, которые дерзнут “из службы своего

господина отходить” (арт. 69-75).14б

Появляются составы о преступном посягательстве на военное имущество. К

ним относились “небрежение” ружья или обмундирования, что влекло

дисциплинарное взыскание (арт. 56); умышленное уничтожение или порча,

наказуемые шпицрутенами и выплатой стоимости испорченного имущества (арт.

57-58); промотание военного имущества путём продажи, заклада, проигрыша,

караемое в третий раз расстрелом. Субъектом этих преступлений являлись не

только владельцы имущества, но и покупатели и залогоприниматели, как лица,

способствовавшие непригодности солдата к военной службе. Помимо штрафа в

размере тройной стоимости имущества, они могли быть в зависимости от

социального положения наказаны шпицрутенами (арт. 59).

Значительное место занимают составы, связанные с воинскими

преступлениями, совершаемыми в районе боевых действий. К ним относились

различные виды уклонения от похода: опоздание с явкой в свой полк или роту,

неприбытие в часть в момент похода, оставление своего места в строю, отказ

во время боя исполнить приказ начальника (арт. 76-80). Наказания в этих

случаях определялись воинским судом по обстоятельствам дела. Шельмованием и

смертной казнью для офицеров, децимацией ( выборочное наказание каждого

десятого, обычно повешение) и шпицрутенами для солдат каралось самовольное

оставление крепости или укреплённых позиций. Отказ воинской части выполнить

приказ о вступлении в бой и побег воинской части с поля боя карались

смертной казнью (арт. 103).

Отдельно выделяются преступления, совершаемые против местных жителей.

Повешением карались воровство или грабёж “вне обоза”, т.е. преимущественно

в отношении жителей (арт. 83), а стоимость украденного возмещалась

начальствующим составом, в обязанность которых входило предотвращение

грабежей со стороны своих подчинённых (арт. 81). Запрещалось самовольное

занятие квартир, самоуправство в отношении хозяина квартиры и его людей,

нанесение им убытков, а также несоблюдение правил поведения и поддержания

чистоты в лагерях и самовольные отлучки особенно “для добычи” (арт. 84-93).

Последнему составу посвящена глава XIV Артикула воинского. Утверждая право

воинских людей на разграбление имущества граждан захваченного населённого

пункта, Артикул определяет порядок пользования военной добычей и обращения

с пленными. Под угрозой смертной казни запрещались грабежи и разрушение

строений, имеющих общественное значение, - церквей, школ, госпиталей (арт.

104), убийство женщин, стариков, детей, священников (арт. 105), а также

захват военной добычи без данного на то разрешения (арт. 106). Наказание,

по усмотрению суда, полагалось за нарушение правил дележа и продажи добычи

(арт. 107-112).

Преступления против личности. Важнейшее место занимает здесь убийство.

Ему посвящена глава XIX Артикула воинского. Состав убийства получил

дальнейшее развитие. Чётко различаются умышленное и неумышленное убийства.

Квалифицированное предумышленное убийство дополнилось ещё одним

составом - убийство офицера солдатом (арт. 163). В объективной стороне

появляется корыстные интересы при совершении убийства. Наказание

применялось и в случае оконченного покушения (арт. 160 толк).

Ответственности подлежали все участники, причём подстрекатель наказывался

либо наравне с исполнителем, либо ещё более жестоко, если убийство

совершено зависимыми от него людьми - детьми, крепостными.

Простое убийство наказывалось по принципу отмщения. За него полагалось

отсечение головы (арт. 154). С Воинского Устава умышленное убийство детей и

жены также каралось смертной казнью (арт. 163). Смягчающим обстоятельством

при убийстве жены являлось совершение с её стороны прелюбодеяния, а

убийство детей подразделялось на умышленное убийство законнорожденного,

непредумышленное убийство, вытравление плода, оставление

незаконнорожденного в опасном месте. Применение к жене или ребёнку

телесного наказания - побоев, повлекших смерть, считалось смягчающим

обстоятельством и влекло меньшее наказание - годичное тюремное заключение и

церковное покаяние. Если подчинённый умирал в результате применения к нему

офицером наказания, то смертная казнь для последнего заменялась понижением

в должности или денежным штрафом (арт. 154).

Неумышленное убийство подразделялось на неосторожное и случайное.

Последнее, как “весьма неумышленное и ненарочное... без наказания

отпустится” (арт. 159), таки же как убийство часовым человека, не

ответившего на двукратный отклик (арт. 44), или убийство осуждённого при

сопротивлении должностному лицу (арт. 205). Неосторожное убийство ещё было

трудно отделимо от умышленного. Убийство в драке, пьяным делом

рассматривалось как неумышленное, но если у убитого что-либо взято (деньги,

одежда, лошадь), то у виновного после торговой казни должна быть отсечена

“левая рука, да правая нога”; если же убийство произошло не во время драки,

а в тот же день, но позже, то оно рассматривается как умышленное. Участники

драки, в которой произошло убийство, если невозможно было выделить убийцу,

наказывались тюрьмой, денежным штрафом или шпицрутенами наряду с церковным

покаянием (арт. 158 толк). Для выяснения субъективной стороны - “с умысла

ли то делали” и субъекта преступления - “раны смертныя кто учинил” -

предписывалось пытать всех (арт. 114). Для решения вопроса, была ли смерть

результатом драки, требовалось проведение судебно-медицинской экспертизы.

Неосторожное убийство наказывалось обычно по форме вины: “Ежели кто

кого с ненависти толкнёт, или что с злости на него бросит, или учинит что

из недружбы, от чего умрёт”, то виновный подлежит простой смертной казни

(арт. 158 толк).

Начиная с Воинского Устава в ведение светского суда передавалось

самоубийство. Самоубийца рассматривался как нарушитель интересов

государства, которому жизнь человека была необходима для ведения войн,

развития народного хозяйства, промышленности и т.д. Чтобы предотвратить

подобные преступления , палач должен был тело самоубийцы “в бесчестное

место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам и обозу” (арт. 164).14в

Степень наказуемости самоубийц зависела от условий вменения - “ежели

кто учинил [самоубийство] в безпамятстве, болезни, меланхолии... от мучения

и досады... и за стыдом”, то “оное тело в особливом, но не в бесчестном

месте похоронить” (арт. 164 толк). Наказывалось и покушение на самоубийство

- от смертной казни до изгнания из полка (арт. 164 толк).

Дуэль, как новый состав преступления, впервые упоминается в Уложении,

или Праве военного поведения от 14 января 1702 г., запрещающем всякого чина

людям устраивать поединки. Уже один вызов на дуэль влёк за собой лишение

чинов, достоинств и конфискацию имущества в размере от 1/10 до 1/3 части.

Дуэлянты, “как живые, так и мертвые, повешены да будут”, причём мёртвых

вешали за ноги. Аналогичной казни подлежали и секунданты (арт. 139, 140).

Наказуемым являлся поединок, проведённый под видом драки, а также покушение

на дуэль. Дуэлянты, которые были “разлучены и силой уняты”, подлежали

повешению, а отказавшиеся от дуэли по собственному желанию платили штраф.

Изнасилование ещё не отделялось от растления. Наказание его

ограничивалось обычно выплатой бесчестья. В случае кровосмешения - по

совокупности влекло смертную казнь, позже торговую казнь, вырывание ноздрей

и ссылку на вечную каторгу. Если насилие совершено “ратным человеком”,

находившимся на службе, он подвергался смертной казни ещё по Уложению 1649

г. (гл. VII, ст. 30). Подтверждая последнюю норму, Воинский Устав уточняет

объект преступления, включая в него весь “женский пол, старую или молодую,

замужнюю или холостую, в неприятельской или дружеской земле, честную

женщину или блудницу” (арт. 167). По объективной стороне требовалось

проявление насилия, что подтверждалось экспертизой - “ежели платье от

обороны разодрано, или синевы или кровавые знаки найдутся” - и жалобы

потерпевшей. Не подлежало наказанию изнасилование невесты (арт. 167-168).

Отягчающим обстоятельством, влекущим смертную казнь через отсечение

головы, являлся тайный увоз с последующим изнасилованием, что

рассматривалось как преступление с заранее обдуманным намерением (арт.

168). Предусматривалось покушение на изнасилование, наказание за которое

назначалось судом в зависимости от причин, помешавших завершению

преступления (арт. 167). Наравне с изнасилованием карался “насильный увоз

жен и девок для развратных целей”, близкое по составу к сводничеству.

Последнее должно было быть умышленным и каралось торговой казнью и ссылкой

“в дальние городы”.

Воинский Устав впервые относит к компетенции светского суда такие

составы, как скотоложство, влекущее жестокое телесное наказание (арт.

165),и мужеложство, подлежащее тому же наказанию, а если оно сопряжено с

насилием, то смертной казни или вечной ссылке на галеры (арт. 166).

Имущественные преступления. К ним относились:

Разбой, наказание за которое усиливается. Можно предположить, что они

наказывались повешением на месте. Субъект этого преступления толковался

весьма широко. Под ним понимались не только совершавшие разбои, но и все

люди, имеющие к этому делу отношение - “кто про те разбои ведал, или сам

был, или купил, или ведая, не известил”, т.е. попустители, укрыватели,

недоносители, скупщики краденного.

В отличие от разбоя грабёж - результат частных недоразумений,

возникающих преимущественно по земельным спорам. Дела о грабеже

возбуждались по жалобе потерпевшего и подразделялись на малые - “грабёж в

рубле или в дву” и великие - “рублёв до двадцати или до тридцати или свыше

того”.

Грабёж совершался не шайкой и в противоположность краже предполагал

физическое и психическое воздействие в сфере имущественных отношений, в

которые входили и вымогательства разного рода.

Татьба - тайное похищение чужого имущества (кража). Квалифицированной

называлась кража из церкви и иных “святых мест”, кража привезённого для

войска провианта (арт. 186). Такая кража каралась колесованием.

Квалифицированной кражей также считались: похищение человека с целью его

продажи, кража у своего господина или товарища, “во время нужды водяной или

пожарной” (наводнения или пожара), кража казенных предметов, имеющих

государственное значение: “из артиллерии, магазейну, амуниции или цейхгауза

его величества”, кража, совершённая караульным, на сумму более 20 рублей

или в четвёртый раз (арт. 187, 191, 192). Такие кражи карались отсечением

головы или повешением. Сюда же относились похищение вещей с судов,

потерпевших крушение, и разрытие могил для совершения воровства.

Простой считалась кража, не превышавшая 20 рублей или совершённая в

первый, второй или третий раз, “из намётов или палубов, в поле или походе”

(арт. 188, 189). За первую кражу преступник подвергался шестикратному

прогону сквозь строй, за вторую - наказание удваивалось, за третью - ему

урезали нос и уши и ссылали на каторгу (арт. 189).

По Воинскому Уставу наказывалось и покушение на кражу. Если вор

“ворвётца в намерении украсть”, но будет “пойман, отогнан или помешает ему

кто” и ничего с собой не унесёт, он должен был наказываться шпицрутенами

“полегче” (арт. 185 толк). Как кража рассматривалось утайка вещей, взятых

на хранение и присвоение находки, наказуемое “по состоянию дела и цене”

(арт. 193, 195), а также присвоение части государственных денег (арт. 194).

Одним из видов кражи являлось мошенничество. Со второй половины XVII

века известно несколько составов мошенничества. Это прежде всего обмер и

обвес, влекущие помимо возвращения несправедливо полученного в тройном

размере, денежный штраф и телесное наказание (арт. 200).

Другим видом мошенничества являлась мелкая карманная кража. К

мошенничеству приравнивались разного рода обманы, направленные на

завладение имуществом в виде подлога документов, например, в области

вексельных операций, присвоение имущества, взятого для продажи, смешение

некачественных вещей с качественными и др.

Мошенничество признавалось совершившимся с момента действительного

перехода имущества от одного лица к другому. Степень наказания зависела от

наличия рецидива и суммы украденного. Мошенничества до 20 рублей находились

в ведении полиции.14г

Истребление, повреждение или присвоение чужого имущества. Объектом

преступления, направленного на истребление чужого имущества, становится не

только частная, но и государственная собственность. В первую очередь, это

были так называемые засечные леса, необходимые для защиты границ

государства. За прокладывание в засечных лесах дороги, тропинки, постройку

избы полагался штраф и торговая казнь, а в случае рецидива - смертная

казнь.

Строительство флота и основание новой столицы обусловили объявление

таких древесных пород, как вяз, клён, ясень, лиственница, мачтовая сосна и

особенно дуб - заповедными. Порубка таких деревьев влекло за собой

наказание в виде штрафа и, в зависимости от тяжести, ссылки на галеры.

Регламентировался порядок казённых порубок. Виновные в его нарушении

должностные лица наказывались вырыванием ноздрей и ссылкой на каторгу.

Тягчайшим из преступлений, направленных на истребление чужой

собственности, являлся поджог. С Воинского Устава выделялось повреждение

имущества огнём умышленное - “кто самовольством и нарочно... село и

деревню, или церкви, школы, шпитали или мельницы зажжёт” - наказуемое

сожжением (арт. 178, 87 толк); неосторожное, “каким небрежением”, влекущее

возмещение убытков и наказание по усмотрению суда (арт. 179, 180, 87) и

случайное - не наказуемое (арт. 87). В свою очередь, в отношении воинских

чинов неосторожность подразделялась на небрежность, что влекло смертную

казнь, и неосторожность по недосмотру, наказуемую ссылкой на галеры (арт.

47, 49 толк). Устанавливалась безусловная обязанность доноса не только о

готовящихся к поджогу, но “лишь похваляющихся таким злодейством”.

Цели и виды наказаний.

Обострение борьбы между классами феодального общества обусловило

необходимость усиления репрессий за выступления против государственного

строя. Устрашение оставалось одной из основных целей применения наказания:

по Воинскому Уставу виновных в возмущении “на месте и в деле самом наказать

и умертвить” (арт. 137 толк); сохранялись публичность наказания и его

квалифицированные виды. Согласно Генеральному регламенту 1720 г., “надлежит

публичному месту быть, где в указанное время всё наказанье теле и лишение

живота чинено быть имеет”. Казнённые либо совсем лишались погребения и

оставлялись на съедение собакам, либо отвозились в “убогие дома”, где

лежали массами и погребались раз в году в присутствии палача. Для большего

устрашения над трупами часто производились осрамительные действия. Так,

тело Булавина было отправлено в Азов, где по отсечению головы было повешено

за ногу.

Наряду с устрашением, возмездием по принципу талиона, изоляцией и

истреблением преступников, особенно во время бунтов, грабежей и разбоев,

появляется новая цель наказания - извлечение выгод от осуждённых путём

использования их труда и взимаемых штрафов для развития промышленности и

других государственных работ. Указом от 3 октября 1703 г. ссыльных,

направляемых в Сибирь, переписывалось вернуть для строительства

Петропавловской крепости; “баб и девок”, которые не подлежат смертной

казни, “посылать... в прядильный двор” либо в частные кампании - полотняные

и мануфактурные заводы, с указанием, “сколько которой лет в той работе быть

или по смерть”, и посылкой “для караула к тем бабам, чтоб они не бегали”

отставных солдат, “коих кормить будет сам хозяин”. Место ссылки и каторги

менялось в соответствии с необходимостью в рабочих руках.

Уточнялась намеченная Уложением 1649 г. причинная связь как условие

вменения результатов. Наличие вины в виде умысла, неосторожности или

небрежности объявлялось обязательным для наступления уголовной

ответственности. Наказывать следует только “винных” людей, “смотря по вине

и делу”, учитывая “ведением и волею”, “нарочно или нагло” или “оплошкою

учинено преступление”.

Широко применялась децимация - выборочное наказание (обычно, каждого

десятого: деци...- лат. десять). Например, при поимке беглых холопов

повешению подвергались не все, а из 20-30 человек только 4-6, из 5-10 -

один-два, но чтобы было не менее одного повешенного. Принцип выборочной

ответственности, переложение её на лиц, не имеющих отношения к

преступлению, так же как и множественность наказаний с абсолютно-

неопределёнными и относительно-определёнными санкциями, облегчает

дифференциацию назначения наказания в зависимости от социальной

принадлежности лица и его служебного положения.

Со второй половины XVII века действовал принцип уменьшения наказания

при явке с повинной.

В целом, виды и способы наказания, эволюционировавшие от открыто

террористического и произвольного до уравнительного “со преступлением”

полностью обеспечивали карательную политику господствующего класса, как

средство самозащиты общества против всякого нарушения условий его

существования[15].

Наиболее распространенным видом наказания до первой половины XVIII в.

оставалась смертная казнь, назначавшаяся в Воинском Уставе в 122 случаях

вместо 60 по Уложению 1649 г. Из них в 62 случаях обозначался, а в 60 не

обозначался вид казни. Как и ранее смертная казнь подразделялась на простую

и квалифицированную.

Простая смертная казнь - это повешение (упоминалось 8 раз), отсечение

головы (33 раза) и аркебузирование (расстрел - 7 раз). Впервые

аркебузирование было проведено и 1679 г.; в дальнейшем оно применялось

только к военным и за воинские преступления.

Квалифицированная смертная казнь - сожжение (упоминалось 3 раза),

четвертование (упоминалось 6 раз), колесование (5 раз), залитие горла

расплавленным металлом, закапывание в землю живьём. Инструкцией от 24

декабря 1719 г. “для вящих воров и разбойников и особенно тех, кто чинили

смертные убивства и мучения”, вводилось повешение за ребро на крюк,

соединявшееся с колесованием.

Однако, стоит заметить, смертная казнь вводилась в законодательные

акты в большинстве случаев “для отстрастки”, а на практике она либо

заменялась другими видами наказания, либо смягчалась. Согласно именному

Указу от 20 ноября 1653 г., воры и разбойники вместо смертной казни

подлежали битью кнутом, отсечение на левой руке “по персту” и ссылке в

“Сибирские... Понизовые и Украйные города... с жёнами и детьми”. Это же

наказание Указом 12 августа 1663г. распространялось на поддельщиков монеты.

Смертной казни они подлежали лишь при рецидиве. Смертная казнь за

произнесение в народе “возмутительных речей” также заменялась торговой

казнью с последующей ссылкой. Безоговорочной смерти, согласно повелениям

Судного и Преображенского приказов от 19 февраля 1703 г., 14 января 1704

г., подлежали лишь те кто явится “в измене и в бунте и в смертных

умышленных убивствах, или кто кого каким смертным питьём или отравою

уморит... а которые люди явятся опричь этих вышеписанных вин... а по

законам достойны смерти, тех бить кнутом, и... послать вечно на каторгу”.

Даже разбойники, пойманные на двух разбоях, ссылались на вечную каторгу, а

по Указу от 7 марта 1721 г. убийцы, явившиеся с добровольной повинной, не

подлежали смертной казни, которая заменялась шпицрутенами и десятилетней

каторгой. В последствии указами от 7 мая 1744 г. и 5 августа 1746 г.

применение смертной казни в России было приостановлено.

Альтернативой смертной казни со второй половины ХVII в. становится

ссылка. В обобщающих эту норму указах 1691 г. предписывалось “вместо

смертныя казни пятнать и ссылать”, либо “бить кнутом и , запятнав,

ссылать”. Будучи заменой смертной казни при таких тяжких преступлениях, как

лихоимство, разбой, побег из армии, даже раскол и хуление государя, ссылка

в качестве высшей меры наказания полагалась и за неисполнение указов о

запрете на ношение русского платья, бороды, усов, неправильного строения

домов, за невыплату штрафов и др.

Различалась ссылка на работу и на поселение. Самой тяжелой была ссылка

на галеры или каторги - гребные суда. Мысль о постройке каторг для плавания

по Каспийскому морю была предложена Андреем Винниусом. Впервые к этому

наказанию в 1699 г. были приговорены 269 стрельцов за участие в бунте. В

1702 г. на галеру, отправленную для практического плавания, назначили 236

человек, из которых в живых осталось около 50.

Ссылка на каторгу закреплена указом 1703 г. Этот вид наказания

закончился с изобретением парусных судов, но наименование каторги, как

особо тяжелых работ, сохранилось.

Ссылка на поселение, особенно развившаяся к концу ХVII в.,

подразделялась на простую ссылку и на вечное поселение. Ссылка на вечное

поселение предполагала обязательную работу на пашне на неосвоенных

Сибирских землях, куда “воры” ссылались с женами и детьми, “которые дети у

них будут трех лет и ниже; а которые дети больше трех лет, и тех не

ссылать”. При этом наиболее здоровые люди могли назначаться в каторжные и

иные тяжелые работы.

Простая ссылка назначалась за менее тяжкие преступления. Срок ссылки

мог быть от одного года до 10, 15 лет или вообще “до указу”. На практике

ссыльные не возвращались даже при указании срока. Поэтому 1 февраля 1725 г.

был указ об освобождении тех, которым “свобода показана”.

Господствующее место занимали телесные наказания, подразделявшиеся на

членовредительные и болезненные.

Членовредительные продолжали употребляться как возмездие, по принципу

талиона. Так, за богохульство, произнесение непристойных слов в адрес

государя или лиц царствующего дома виновному прожигали язык раскаленным

железом (Арт. 3) или отрезали его. За употребление в драке ножа “пробить

ему руки...тем ножом на единый час” (Арт. 143).

Членовредительные наказания применялись и как альтернатива смертной

казни. Так Указом от 11 мая 1663 г. сидящим в тюрьме разбойникам и убийцам

предписывалось вместо смертной казни отсекать обе ноги, да по левой руке”,

которые “на больших дорогах прибивать к деревьям”, и тут же вины указать,

за что отсечены руки, ноги, “чтоб всяких чинов люди то их воровство

ведали”. Однако уже с конца ХVII века для сохранения работоспособности

виновных членовредительные наказания либо заменялись ссылкой, либо

ограничивались. Таков именной Указ от 17 ноября 1680 г. “о нечинении ворам

за две татьбы казни - отсечения рук, ног, пальцев и ссылке их вместо того в

Сибирь на пашню с женами и детьми”. Отсечение пальцев заменялось отрезанием

ушей и носа (Арт. 188, 189), главным образом для возможности опознания

преступников. Так, в Указе от 15 января 1723 г. отмечалось, что “у

каторжных невольников, которые присланы в вечную работу, ноздри вынуты

малознатно”, и предписано “вынимать ноздри до кости, дабы когда случиться

таким сбежать, чтобы везде утаиться было не можно и для лучшей поимки были

знатны”.

Другим способом опознания наиболее опасных преступников являлось их

“пятнание”, или клеймение. Первоначально клеймо изображало орла, почему

клеймение и называлось “заорлением”. С 1705 г. на лбу, а затем на щеках

ставили буквы - “В” - вор, “У” - убийца, “Л” - лжец. Иногда слово “вор”

клеймилось полностью. Эти клейма натирали порохом “многожды крепко”, чтобы

их ничем нельзя было вытравить и чтоб те пятна были “знатны” по смерть.

Болезненные наказания, помимо битья кнутом, упоминавшегося в Уложении

1649 г. в 140 статьях, и батогами, включали битье плетьми, розгами, а для

военных - шпицрутенами, “кошками” и линьками.

Битье кнутом являлось во многих случаях замаскированным видом смертной

казни. Тем более что вместо обозначения количества ударов, которых могло

быть от 1 до 300, в законодательстве чаще всего употреблялось выражение

“наказать жестоко” или “нещадно”. По Указу 1704 г., кнут применялся лишь в

отношении тех, что “довелись смертной казни”, а наказанные ссылкой

подлежали 10-летней каторге без наказания, чтобы иметь не изувеченных, а

сильных работников. Кнут, так же как и батоги, прутья толщиной в мизинец,

постепенно заменялся плетьми, которые упоминаются впервые в русском

законодательстве в 1696 г. это менее жестокий вид наказания - 30 ударов

плетьми равнялись 10 ударам кнута. Для воров - “младенцев” - Воинским

Уставом предусматривалось наказание розгами со стороны родителей (Арт.

195). Розги, 40 ударов которых равнялось 10 ударам плети, применялись и для

взрослых, особенно с ХIХ в.15а

Наказание кнутом, батогами и плетьми носили еще и осрамительный

характер, ибо оно совершалось, как правило, не в “жилецком подклете”, а в

публичном месте на площади, рукой палача. Поэтому, по Указу от 15 марта

1721 г., из военных кнутом наказывали только тех, кто ссылался на вечную

каторгу, потому что, кто побывал в руках палача, не мог быть употреблен

потом в прежнюю службу. При срочной каторге наказание, которое упоминается

в Воинских Артикулах 39 раз, осуществлялось шпицрутенами. Это битье

длинными гибкими прутьями. Наказываемому, обнаженному до пояса, привязывали

руки к ружью, повернутому к нему штыком, и за это ружье проводил сквозь

строй, или полк - три, шесть, или двенадцать раз (Арт. 91, 141, 189).

Острый штык не давал возможности идти быстро. Удары наносились с обеих

сторон. Число точно не определялось и колебалось от 250 до 12 000, что

означало замаскированную смертную казнь.

На флоте Морским Уставом 1720 г. применялся особый вид плетей -

“кошки”, четыреххвостные плети с узелками на концах. Ими могли наказываться

и штатские. До середины ХVIII в. болезненные наказания применялись

независимо от пола, возраста и социальной принадлежности.

Поскольку наказание рассматривалось как защита общественной

безопасности, подвергшиеся телесным наказаниям ссылались в уездные города,

где употреблялись на казенных и частных работах. Как самостоятельные, так и

дополнительные, они могли быть заменены принудительными работами по месту

жительства на определенный срок.

Тюремное заключение, как и предыдущий период, назначалось как

самостоятельное наказание и как мера охранительная. Последняя применялась к

лицам, сидевшим “до розыску”, или до представления поручителей, и к разного

рода чинам, не исполняющим своих обязанностей.

В целях побуждения губернских начальств к доставлению ведомостей о

доходах и расходах Указом от 24 марта 1719 г. предписывалось

непредоставивших отчеты “сковать за ноги, и на шею положить цепь и держать

в Приказе покамест, пока вышеписанное исполнится”, либо “держать при Сенате

под караулом”.

Как самостоятельное наказание тюрьма применялась обычно наряду со

штрафом, по большей части без указания срока. Тюрьмы, из которых земляные

были засыпаны по Указу 1724 г., продолжали оставаться в очень плохом

состоянии. Введение в 1662 г. для тюрем “государева жалованья”, или

“кормовых денег”, в размере двух алтын в день на человека, не сняло

проблему пропитания заключенных. Они по-прежнему содержали себя подаянием,

для чего у ворот тюрьмы сидел на цепи один из арестантов, просящий

милостыню или продававший сделанные “сидельцами” изделия, а по праздникам

арестантов водили по городу для сбора подаяния. Сидевшие по частным искам

кормились за счет челобитчиков, с которых взыскивалось на Москве копейка в

день, а в Петербурге по две.

Уже в ХVII в. тюрьмы были отдельными для мужчин и женщин и

подразделялись в основном на две категории - по разбойным и татиным делам и

по “истцовым искам”. В крупных городах были тюрьмы холопьи - для беглых и

других лиц несвободного состояния, пересыльная тюрьма для ссылаемых в

Сибирь, а в Москве особая бражная, где заключались задержанные в пьяном

виде, что при рецидиве влекло длительное заключение, сопровождаемое

торговой казнью.

Конечно, эти деления соблюдались не всегда, но что являлось

характерной чертой тюремного заключения в России, так это использование это

использование труда заключенных. При отсутствии поручителей сидевших за

долги посылали “мужеска пола на галеру, а жен в прядильный дом”, засчитывая

долги на месяц по рублю. При использовании заключенных на казенных работах

учитывалась их специальность. Так, в 1682 г. тюремный сиделец, знаток

рудного дела, был послан “для сыску серебряной руды”. Свободные от казенных

работ могли заниматься своим ремеслом и даже выходить из тюрьмы для покупки

материалов. Тюремное заключение часто заменялось обязанностью трудиться. В

ответ на челобитную молодых стрельцов освободить их из тюрьмы Петр I

предписал всех (124 человека) освободить по круговой поруке и сослать их в

Азов, где “работу всякую работать”. В тюрьме сидящие наравне со ссыльными

посылались на работы по строительству: “вместо наказания...заставить тот

камень ломать”. Также “всех гулящих и слоняющихся людей... ловить и

определять в работу...”. В целях исправления трудом в 1721 г.

предусматривалась организация “Цутгаузов”, или “смирительных домов”, куда

должны были сажаться дети “непотребного и невоздержанного жития”,

расточители имений, “рабы непотребные, которых уже никто в службу не

приемлет, еще ж люди ленивые, здоровые, нищие и гуляки, которые не хотя

трудиться о своем пропитании, ядет хлеб вотще...то таковых...сажать в

смирительные домы, кто на какое время по злым его поступкам будет достоин,

и посылать их на работу, чем бы они могли пропитание себе заработать, чтоб

никогда праздны не были”. Для “непотребного ж неистового женского пола”

магистраты должны были строить “прядильные домы”.

Лишение чести подразделялось на “легкия чести нарушимыя наказания” и

“тяжелое чести нарушение”. Первые - это преимущественно позорящие

наказания, лишавшие человека его служебной или личной чести. К ним

относились: лишение чина и достоинства навсегда, применявшееся к

священникам, виновным в нечестных и беззаконных поступках или совершавшим

службы в пьяном виде (Арт. 14, 15), офицерам, взявшим за правило прибегать

к словам и побоям, посягающим на честь и достоинство подчиненных (Арт. 33);

и временное лишение чести путем разжалования на срок в рядовые (Арт. 28,

29, 32, 38-41 и др.); арест у профоса (Арт. 11); крепкий выговор офицеру

(Арт. 56); ношение военными чинами ружей или мушкетов, пик или карабинов

(Арт. 7, 8, 10 и др.); публичное испрошение прощения или получение пощечины

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5