Софья в комедии Грибоедова "Горе от ума"

Софья в комедии Грибоедова "Горе от ума"

Софья в комедии Грибоедова "Горе от ума".

Борис Голлер

Поведение Софьи с Молчалиным было неблагопристойно! И более того: оно было скандально и таило в себе вызов!  Факт, который следовало осмыслить с точки зрения его места в сюжете пьесы. Ибо Грибоедов не хуже своих критиков знал, как должна себя вести барышня “из общества”.  “...Все это, - писал, едва ли не самый благожелательный к Софье, Гончаров, - не имеет в ней характера личных пороков, а является, как общие черты ее круга”. Поступки Софьи оттеснялись, таким образом, в область обыденного аморализма фамусовского круга.

Это была грубая ошибка! Не было подобного аморализма. Если на что другое здесь и закрывали глаза, то уж поведение барышни судили весьма строго.  Чем, собственно, и занимается всю пьесу Фамусов - отец Софьи? Как не тем, чтоб оградить дочь от каких-нибудь шагов на скользком пути? /.../

Барышню, нарушившую запреты, ожидал разрыв с обществом. Или удаление от общества. /.../

И когда мы слышим первые слова Софьи в пьесе - еще из-за двери ее комнаты, где она просидела всю ночь, запершись с Молчалиным: “Который час?” И потом опять то же ленивое “Который час?” - “Неправда” (когда Лиза всячески торопит ее). Мы должны представлять себе, что эта девица ходит по лезвию ножа!

Что на самом деле в доме Фамусова бунт. Против привычной морали.

“Ты находишь главную погрешность в плане: мне кажется, что он прост и ясен по цели и исполнению: девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку (не потому чтобы ум у нас грешных был обыкновенен - нет! и в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек разумеется в противуречии с обществом его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих...” Известный ответ Грибоедова на критику Катенина.

Отрешимся от привычностей и просто спросим себя: о чем здесь идет речь в первую голову? Вернее, о ком? о нем или о ней?  Ну конечно, о ней! На всякий непредумышленный взгляд! Ну, а потом уже - о нем. Об этом самом - “умном человеке”, который “разумеется в противуречии с обществом”. Кстати, отметим про себя эту несколько заниженную по нашим меркам оценку главного героя: “немножко повыше прочих...”

Если бы Грибоедов мыслил свой план иначе - по Кюхельбекеру, он и высказался бы по-другому: “Молодой человек... (таких-то достоинств) приезжает в дом... (такой-то и такой-то), и тут с ним происходит... (то-то и то-то)”. Короче, дан Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе...”

Но какое действие, происшествие выдвигает автор как зачин всех прочих событий пьесы? Как главную пружину ее?

Единственное. Любовь этой девушки.

Это она - Софья - держит банк в этой игре. И все козыри (до времени) у нее на руках. А все остальные персонажи - в том числе и Чацкий (“главное лицо”), и Молчалин, и Скалозуб, и батюшка Фамусов , не говоря уже про гостей бала, - зависят от этой ее игры. И стало быть, располагаются на картине по сторонам от нее - как от некой оси. (Гости бала ведь тоже не сами по себе, так, за здорово живешь, объявляют Чацкого сумасшедшим. Но по манию ее - Софьи, “с подачи” Софьи!..)

Кстати, лишь такое объяснение выдерживает нагрузку первых вступительных сцен пьесы, занятых лишь одним: историей любви Софьи к Молчалину. Перипетиями этой любви. И разрешает сомнения - от странного списка действующих лиц: в нем просто поименованы сперва все персонажи подлинной завязки пьесы.

"Горе от ума" - это пьеса Софьи.

Это вовсе не значит - “о Софье” или преимущественно о Софье. Почему? Пьеса и о Чацком - и, может, больше, чем о ней. И о Молчалине, и о Фамусове, и о Скалозубе, и о гостях, что составляют вместе пресловутый “круг” - общество.

Но Софья “прокладывает курс” в пьесе. Именно ею движим, как любят выражаться шекспироведы, “магистральный сюжет” комедии.

Невероятная дерзость грибоедовского плана и состояла в том, что Чацкий - “главное лицо” - приезжает в дом, где все главное уже произошло. Без него. Еще Гончаров отметил это “страдательное” положение Чацкого. Герой поставлен в пьесе в “страдательном залоге”. То есть, он “не действует сам, но подвергается действию со стороны объекта” (по определению).

А объект этот - Софья. Это единственный из ведущих персонажей пьесы, действия которого абсолютно самостоятельны и не зависят ни от чьих других. /.../

Сколь ни страшен Чацкий для фамусовского круга как “подрыватель основ и краеугольных камней”, ему ведь не дано по пьесе ничего взорвать. Все взорвано уже. И прежде его появления. А на его долю остается задача (неблагодарная, прямо скажем, особенно в глазах Софьи!) - по мере сил служить катализатором. Помочь нечаянно выявлению или обнаружению этого взрыва.

Ах! Боже мой! что станет говорить

Княгиня Марья Алексевна!

А в самом деле, что она станет говорить?.. если все откроется? Что Чацкий воротился в Москву? был на бале у Фамусова, надерзил всем, его даже сочли немного не в себе?.. Ну, и это, разумеется, - так, вскользь, отчасти! Но главное, что скажет она (и чего боится Фамусов)... И здесь, как ни парадоксально, присоединяется к ней, кроме всей толпы фамусовского бала, еще и Чацкий ... и Катенин, и Пушкин:

- Софья преступила границы поведения, поставленные барышне ее круга. Она нарушила приличия!..

Среди “универсалий” пьесы, в силу сложных причин с самого появления пьесы на свет и долго еще остававшихся в тени, может, на первом месте следует назвать саму конкретную (и довольно простую) историю, рассказанную в пьесе драматическими средствами. Единство противоречий равноправных мотивов. Драматургию комедии.

“баррикада, перегородившая дворец”...

Вступительный мотив пьесы - беспокойство.

Беспокоится Лизанька - “служанка... на часах”. Притом “на часах” - в буквальном смысле... Переводит часы, устраивает трезвон: барышня слишком засиделась с Молчалиным. Вбегает Фамусов - его поднял с постели этот трезвон. Ему снилось ночью, что где-то - музыка. /.../

Подземная музыка глубинного беспокойства будоражит дом.

Фамусов чуть было не застукал дочь в ее комнате с Молчалиным. Но отступился... Лизе удается спровадить его. Он не поверил ей - сделал вид, что поверил. Его тревога явно не сегодня родилась.

Спокоен только один человек. Сама Софья! Хоть все это ходит кругами возле нее и подступается к ней. /.../

В промежутке между первым появлением Фамусова и вторым она успевает проститься с Молчалиным словами: “Идите; целый день еще потерпим скуку”. /.../

Этот день ожидания - и есть время пьесы.

Этой девушке не повезло в общественном мнении. После - в истории русской литературы... Софья была заведомо виновна. Она полюбила “не того”. Ее осудили, не выслушав.

Нет, не автор! При всем, мягко скажем, неоднозначном отношении к ней он-то выслушал ее до конца. Ей единственной, пожалуй, даны по пьесе все или почти все мотивировки поступков. Из всех персонажей комедии, включая Чацкого, этот, несомненно, результат самой филигранной отделки и психологической разработки. Может, это вообще - самое тонкое, что написано автором "Горя от ума".  И вместе с тем ( в какой-то мере потому) Софью как раз и трудно понять. Куда трудней, чем других. “Бог с вами, остаюсь опять с моей загадкой”, - скажет ей Чацкий.

София Грибоедова - главная загадка комедии. /.../

Но эта любовь к Молчалину! - скажете вы. Ну что ж!.. Тем трагичней и только - что к Молчалину! Трагическая любовь!.. Когда собственно качество чувства, сила чувства определялись предметом, на который оно обращено? /.../

К Молчалину и впрямь толкнула ее “доброта души”. Или то, что она приняла за доброту. Уступчивость, мягкость, терпимость. Что не часто встречалось на ее пути. Чего, может быть, недоставало ей самой... /.../

Только не “выдумала” Софья! Вот беда! Не выдумала! - сотворила! Любви дано творить собственную действительность - “по образу и подобию своему”... Пусть даже после творение окажется недолговечно.

Это - творческое чувство в основе своей. И та “энергия характера”, какую Белинский находил в Софье, была энергия творческая.

То, что назвал Толстой - “энергией заблуждения”...

Счастлива ли она - Софья - в этом заблужденьи своем?..

Несмотря на резкую очерченность основных конфликтов и почти откровенный “фельетонизм” многих сцен, образы Грибоедова написаны в манере “сфумато”. Они грешат или, напротив, они удивляют своей неопределенностью. И первые критики Грибоедова были правы, когда винили его в отсутствии “плана”. То есть той самой “определенности”. Бесконечно чуткий Пушкин уловил это сразу, возможно, только сразу не осознав как систему: “Софья начертано неясно... Молчалин не довольно резко подл... Что такое Репетилов? в нем 2, 3, 10 характеров”.

Иначе, наверное, и не могло быть в пьесе, в основу которой положено необъяснимое: безумный парадокс между масштабом чувства и предметом чувства. /.../

Сейчас “пьеса Софьи” (драма), которая развивалась до приезда Чацкого и успела подойти уже к опасному рубежу, упрется в другую - в “пьесу Чацкого”. Тоже драму. Которая только должна начаться. И возникнет сшибка, конфликт, обвал...

Параллельное голосоведение этих двух драм и составит собой контрапункт комедии. /.../

Чацкий с самого приезда своего добивается любви Софьи - или правды о Софье... Продолжает добиваться - с упорством влюбленного и слепотой влюбленного, - и даже тогда, когда все давно ясно.

Что ж! Его право!..

А Софья столь же упорно защищает свою любовь. И это право ее!..

Поединок их двоих и есть главный конфликт пьесы. Тем еще усложненный, что это конфликт двух близких людей. Которые не только выросли вместе и знают друг друга. Но равновелики - по способности к борьбе и по силе переживания. По бунтарской природе своей. А тот, другой конфликт - Чацкого “со всем обществом”, с фамусовским кругом - возникнет лишь на почве личного. Вырастет из него... И уже нельзя будет понять, где конец одного и где начало другого. Потому что при этом конфликт общественный сделается личным, а личный, сугубо интимный - общественным.

Это и есть драматургия Грибоедова. /.../

Софья - главная ценность для Чацкого в фамусовской Москве. За ней, в сущности, или ради нее он и вернулся сюда. Но она и - главная цена, которую он должен заплатить за свой непримиримый конфликт “со всем обществом”. /.../

Софья - прямая родня Чацкого по духу. Но главный бой Чацкого выйдет против нее. И единственное, что по-настоящему останется в развалинах, когда он потребует карету и уедет, - это тоже она!

Грибоедов создавал новую традицию. Особого типа комедии. Российской. Грустной комедии. Печальной. Как после комедии Островского и Чехова.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.repetitor.ru/