Внутри каждого раздела сборника 1856 года стихи располагались в продуманной последовательности. В поэму о народе и его грядущих судьбах превращался у Некрасова весь первый раздел сборника. Открывалась эта поэма стихотворением "В дороге", а завершалась "Школьником". Стихи перекликались друг с другом. Их объединял образ проселочной дороги, разговоры барина в первом стихотворении - с ямщиком, в последнем - с крестьянским мальчуганом.

Мы сочувствуем недоверию ямщика к господам, действительно погубившим его несчастную жену Грушу. Но сочувствие это сталкивается с глубоким невежеством ямщика: он с недоверием относится к просвещению и в нем видит пустую господскую причуду:

На какой-то патрет все глядит

Да читает какую-то книжку...

Иногда страх меня, слышь ты, щемит,

Что погубит она и сынишку:

Учит грамоте, моет, стрижет...

И вот в заключение раздела снова тянется дорога - "небо, ельник и песок". Внешне она так же невесела и неприветлива, как и в первом стихотворении. Но в народном сознании совершается между тем благотворный переворот:

Вижу я в котомке книжку.

Так, учиться ты идешь...

Знаю: батька на сынишку

Издержал последний грош.

Тянется дорога, и на наших глазах изменяется, светлеет крестьянская Русь, устремляясь к знанию, к университету. Пронизывающий стихи образ дороги приобретает у Некрасова не только бытовой, но и условный, метафорический смысл: он усиливает ощущение перемены в духовном мире крестьянина.

Некрасов-поэт очень чуток к тем изменениям, которые совершаются в народной среде. В его стихах крестьянская жизнь изображается по-новому, не как у предшественников и современников. На избранный Некрасовым сюжет существовало много стихов, в которых мчались удалые тройки, звенели колокольчики под дугой, звучали песни ямщиков. В начале своего стихотворения "В дороге" Некрасов именно об этом и напоминает читателю:

Скучно! Скучно!.. Ямщик удалой,

Разгони чем-нибудь мою скуку!

Песню, что ли, приятель, запой

Про рекрутский набор и разлуку...

Но сразу же, круто, решительно, он обрывает обычный и привычный в русской поэзии ход. Что поражает нас в этом стихотворении? Конечно же, речь ямщика, начисто лишенная привычных народно-песенных интонаций. Кажется, будто голая проза бесцеремонно ворвалась в стихи: говор ямщика коряв и груб, насыщен диалектизмами. Какие новые возможности открывает перед Некрасовым-поэтом такой "приземленный" подход к изображению человека из народа?

Заметим: в народных песнях речь, как правило, идет об "удалом ямщике", о "добром молодце" или "красной девице". Все, что с ними случается,

приложимо ко многим людям из народной среды. Песня воспроизводит события и характеры общенационального значения и звучания. Некрасова же интересует другое: как народные радости или невзгоды проявляются в судьбе именно этого, единственного героя. Его привлекает в первую очередь личность крестьянина. Общее в крестьянской жизни поэт изображает через индивидуальное, неповторимое. Позднее в одном из стихотворений поэт радостно приветствует деревенских друзей:

Все-то знакомый народ,

Что ни мужик, то приятель.

Так ведь и случается в его поэзии, что ни мужик, то неповторимая личность, единственный в своем роде характер.

Пожалуй, никто из современников Некрасова не дерзал так близко, вплотную сойтись с мужиком на страницах поэтического произведения. Лишь он смог тогда не только писать о народе, но и "говорить народом", впуская крестьян, нищих, мастеровых с их разным восприятием мира, разным языком в свои стихи. И такая поэтическая дерзость Некрасову дорого стоила: она явилась источником глубокого драматизма его поэзии. Драматизм этот возникал не только потому, что было мучительно трудно извлекать поэзию из такой жизненной прозы, в которую до Некрасова никто из поэтов не проникал, но еще и потому, что такое приближение поэта к народному сознанию разрушало многие иллюзии, которыми жили его современники. Подвергалась поэтическому анализу, испытывалась на прочность та "почва", в незыблемость которой по-разному, но с одинаковой бескомпромиссностью верили люди разных направлений и партий. Чернышевский и Добролюбов укрепляли свою веру в крестьянскую социалистическую революцию, идеализируя общинный уклад народной жизни, связывая с ним социалистические инстинкты в характере русского мужика. Толстой и Достоевский верили в незыблемость иных, патриархально-христианских начал народной нравственности. Не потому ли народ в их больших романах - целостное единство, мир, от которого неотделимы ни "круглый" Платон Каратаев, ни цельная Сонечка Мармеладова.

Для Некрасова народ тоже был "почвой" и "основой" национального

существования. Но там, где его современники останавливались, поэт шел дальше, отдавался анализу и открывал в народе такое, что заставляло его мучиться и страдать:

Что друзья? Наши силы неровные,

Я ни в чем середины не знал,

Что обходят они, хладнокровные,

Я на все безрассудно дерзал...

Его вера в народ подвергалась гораздо большим искушениям, чем вера Толстого и Достоевского, с одной стороны, или Добролюбова и Чернышевского - с другой. Но зато и народная жизнь на страницах его поэтических произведений оказалась более многоцветной и разноликой, а способы ее поэтического воспроизведения - более многообразными. В первом разделе поэтического сборника 1856 года определились не только пути движения и роста народного самосознания, но и формы изображения народной жизни. Стихотворение "В дороге" - это начальный этап: здесь лирическое "я" Некрасова еще в значительной степени отстранено от сознания ямщика. Голос ямщика предоставлен самому себе, голос автора - тоже. Но по мере того как в народной жизни открывается поэту высокое нравственное содержание, преодолевается лирическая разобщенность. Прислушаемся, как звучат те же голоса в стихотворении "Школьник":

- Ну, пошел же, ради Бога!

Небо, ельник и песок -

Невеселая дорога...

Эй! садись ко мне, дружок!

Чьи мы слышим слова? Русского интеллигента, дворянина, едущего по невеселому нашему проселку, или ямщика-крестьянина, понукающего усталых лошадей? По-видимому, и того и другого, два эти голоса слились в один:

Знаю: батька на сынишку

Издержал последний грош.

Так мог бы сказать об отце школьника его деревенский сосед. Но говорит-то здесь Некрасов: народные интонации, сам речевой склад народного языка принял он в свою душу.

О ком идет речь в стихотворении "Несжатая полоса"? Как будто о больном

крестьянине. Даже приметы осеннего пейзажа - "поля опустели" – схвачены здесь глазами пахаря. И беда осмыслена с крестьянской точки зрения: жаль неубранной полосы, несобранного урожая. По-крестьянски одушевляется и земля-кормилица: "Кажется, шепчут колосья друг другу..." "Помирать собрался, а рожь сей",- говорили в народе. И с наступлением смертного часа крестьянин думал не о себе, а о земле, которая останется без него сиротою. Но читаешь стихотворение и все более и более ощущаешь, что это очень личные, очень лирические стихи, что глазами пахаря поэт смотрит на себя. Так оно и было. "Несжатую полосу" Некрасов писал тяжело больным, перед отъездом за границу на лечение в 1855 году. Поэта одолевали грустные мысли; казалось, что дни уже сочтены, что в Россию он может не вернуться. И тут мужественное отношение народа к бедам и несчастьям помогало Некрасову выстоять перед ударом судьбы, сохранить духовные силы. Образ "несжатой полосы", как и образ "дороги" в предыдущих стихах, обретает у Некрасова переносный, метафорический смысл: это и крестьянская нива, но и "нива" поэтического труда, тяга к которому у больного поэта сильнее смерти, как сильнее смерти любовь хлебороба к труду на земле, к трудовой ниве.

В свое время Достоевский в речи о Пушкине говорил о "всемирной отзывчивости" русского национального поэта, умевшего чувствовать чужое как свое, проникаться духом иных национальных культур. Некрасов многое от Пушкина унаследовал. Муза его удивительно прислушлива к народному миропониманию, к разным, подчас очень далеким от поэта характерам людей. Это качество некрасовского таланта проявилось не только в лирике, но и в поэмах из народной жизни.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.bobych.spb.ru/