Конфликт в литературе – столкновение, борьба, на котором построено развитие сюжета в художественном произведении. Термин конфликт близок к термину коллизия, они нередко взаимозаменяют друг друга. Так как понятие конфликта имеет узкое значение, то есть употребляется, когда коллизия приобретает наиболее острый и открытый характер, то термин конфликт обычно используют применительно к драматическим произведениям, где столкновения героев выступают с особенной очевидностью.[1]

Особое значение конфликт имеет в драматургии, где он является главной силой, пружиной, движущей развитие драматического действия и основным средством раскрытия характеров.

В выборе конфликта, его осмыслении и разрешении воплощается концепция драматурга, художественная идея пьесы.

В конфликте Арбенина с обществом «лицедеев» звучит «железный стих, облитый горечью и злостью », направленный против тех, кто превратил свою жизнь в пестрый и шумный, блестящий и пустой маскарад. Только скрыв свои лица масками, эти люди позволяют себе быть такими, каковы они на самом деле. Так в драме отражается позиция Лермонтова.

В произведениях драматургии нередко наблюдается сочетание «внешнего» конфликта – борьбы героя с противостоящими ему силами – с «внутренним» психологическим конфликтом – борьбой героя с самим собой, со своими заблуждениями, слабостями.

В драме М. Ю. Лермонтова «Маскарад» можно выделить социальный конфликт. Это конфликт героя и дворянского общества. И психологический конфликт, внутренний, в сознании героя.

Нельзя отождествлять художественные конфликты, на которых строятся произведения драматургии с конфликтами, существующими в реальной действительности.

Идейный замысел «Маскарада» был подсказан игрой в карты. В светском
Петербурге это было заметным и характерным явлением. Литература не могла пройти мимо него. В идее произведения лежит проблема «высокого зла», рожденного деятельным стремлением к добру и счастью. Буря, которую производит Арбенин в светском кругу, разоблачая мистификацию добра и благородства, вырастет до размеров бунта против такого общественного устройства («естественного порядка»), при котором главную роль в жизни играет низкое зло, замаскированное «добром». Само заглавие пьесы скрывает в себе этот смысл. Сила Арбенина заключается в том, что он не только ходит без маски, но и срывает маски с других. Вот почему слова его – «Преграда рушена между добром и злом» - звучат так торжествующе: это победа теоретической, общественно – философской мысли, определявшей всё поведение
Арбенина и всё отличие его от других персонажей. Здесь – идейный центр пьесы.[2]

«Маскарад» - это социально – психологическая романтическая драма.
Характеризуется противопоставлением героя окружающей среде, условностью окружающей обстановки, символикой. В драме обличаются общественные отношения и страдающий в этих условиях незаурядный человек. Он стремится уйти от царящих в современном ему обществе условностей, своекорыстия и фальши, но в то же время сам заражен эгоистическими помыслами и чувствами.

Лермонтов презирал светское общество. Славившиеся в то время вечера, балы и маскарады в доме Энгельгардта, посещались не только столичной знатью, но и членами царской фамилии во главе с императором. Картину нравов дворянского общества Лермонтов нарисовал и в «Маскараде». Примечательно, что Лермонтов назвал маскарадом всю пьесу, а не только сцену, в которой изображается костюмированный бал у Энгельгардта. Название пьесы символично: вся жизнь действующих лиц предстает перед нами как пестрый, стремительный, полный интриг и обманов, скрытых пороков и преступлений, внешне изысканный и блестящий, но пустой и утомительный маскарад. Только надев маски на лица, её герои осмеливаются обнажить свои тайные мысли и чувства и, хотя бы на время, стать самими собой. «Под маской, - говорит Арбенин, - все чины равны, у маски ни души ни званья нет… И если маскою черты утаены, то маску с чувств снимают смело».

Настоящий, подлинный маскарад наступает у них после того, как с лиц сброшены маски. Лицемерие, притворство, зависть, клевета, интриги – таковы черты «нормального» состояния, в котором эти люди находятся в действительной жизни.

В образе Арбенина отражены раздумья поэта о сильных сторонах своевольного героя, бросающего вызов всему обществу, и одновременно обозначены его нравственные слабости.

Гегель пишет, что в этих коллизиях главным является то, что человек вступает в борьбу с чем-то в себе и для себя нравственным, истинным, святым, навлекая на себя возмездие с его стороны.[3]

Так «гордый ум» Арбенина изнемог в конфликте со светом и собственными представлениями, внушенными той же порочной средой. Арбенин двойственен. Он и жертва и преступник. Автор и сочувствует и осуждает его. И всё-таки
«высокое» злодейство героя – индивидуалиста снижено до обычного преступления, ибо Арбенин не знает других законов. Раз в жизни Арбенин поступил не «по - Арбенински» и жестоко поплатился.

Раз в жизни человека мне чужого,

Рискуя честию, от гибели я спас.

А он – смеясь, шутя, не говоря ни слова,

Он отнял у меня всё, всё – и через час.

Арбенин тяжко страдает. Но причина его страданий – те же законы морали, которые он сам исповедовал и которым следовал до того, как, встретил Нину, «снова воскрес для жизни и добра». Но теперь эти законы обращаются против него, и он, быть может впервые, на самом себе почувствовал всю их губительную силу.

В результате Арбенин карает невинную жену. Когда он узнает об этом, то оказывается не в силах вынести превращение из романтической жертвы и мстителя в заурядного убийцу.

«Ошибка» его зависит во многом от неверия в естественные чувства, которые свойственны Нине и которые она сохранила вопреки светскому окружению. Детская наивность, чистота, от души идущие, нежность и любовь, доброе сердце и светлый ум, чуждый условностей и расчетов – всё это образует характер, противостоящий Арбенину и контрастный ему. Такой характер выступает мерой оценки героя – индивидуалиста. Арбенин превращается из жертвы в злодея, а Нина из преступницы, в глазах Арбенина в невинную жертву.

«Коллизия - ситуация, которая в своем понятии заключает своеобразное затруднение ».[4]

Так волею обстоятельств и интриги Арбенин подозревает Нину в измене.
Состояние дисгармонии порождает отношения, которые не могут существовать длительно, они нуждаются в преобразовании. Гегель пишет, что коллизия нарушает гармонию и заставляет единый в себе идеал перейти в состояние разлада и противоположности.[5] Через любовную коллизию проясняется двойственность Арбенина. Это и проверка Арбенина. На чьей он стороне – добродетели или зла.

Конфликт поколений захватывает сферу личных отношений Арбенина с
Ниной. Этот конфликт на каждом шагу Арбенин подчеркивает: Нина «слишком молода», он «сердцем слишком стар». Углубление и расширение конфликта идет за счет прошлого. В прошлом в душе Арбенина совершился переворот - после его встречи с Ниной, и теперь в настоящем, решается вопрос: насколько прочен, устойчив, качественно необратим этот переворот?

Казарин в этот переворот не верит и торжествует: «Ты наш». Но между ними огромная дистанция – духовная, интеллектуальная.

Для Казарина «Ты наш» - возвращение к карточному столу, для Арбенина –
«былого нет и тени» - прямое отречение от недавнего прошлого и от тех нравственных ценностей, которые внесла в его жизнь Нина. Жизнь теряет для него смысл. Прошлое искушает Арбенина: выдержит ли. Арбенин окончательно погружается в прошлое – в «нестерпимые, но сладостные дни », делает его своей сегодняшней явью: разрывает краткий свой союз с Ниной.

«Действие предполагает обстоятельства, ведущие к коллизиям, к акции и реакции».[6]

Реакция это трагическая развязка конфликта. Арбенин поверил
«обществу», а не своей жене. Нина умирает. «Завистливый и злой» свет погубил её счастье с Арбениным. Можно подумать, что Арбенин проиграл свету.
Поединок гордого, независимого человека, который мог сказать о себе: «ничем и никому я не был в жизнь обязан» - закончился поражением:

Беги, красней, презренный человек,

Тебя, как и других, к земле прижал наш век…

Но Арбенин не бежал, не сдался, и пока силы зла не потушили в нем разум, никто и ничто не смогло поставить его на колени.

Развязка внутреннего душевного конфликта наступает, когда Звездич и
Неизвестный приходят в его дом, чтобы завершить давно задуманную месть. Не понадобились ни шпаги, ни пистолеты. Арбенин стоит перед ними на коленях – не у дуэльного барьера, а у черты безумия.

И этот гордый ум сегодня изнемог!

Этими словами Неизвестного словно бы подводится черта под неравной борьбой сильного, смелого, но бесконечно одинокого человека, не пожелавшего
«гнуться и преклоняться» перед жестокими законами века.

Дважды в пьесе возвращается Арбенин к своим несбывшимся мечтам: первый раз в беседе с Казариным, второй – в объяснении с Ниной перед её смертью. В чём обвиняет он Нину? «Быть может, я б успел небесные мечты осуществить, предавшися надежде, и в сердце б оживил все, что цвело в нем прежде, - ты не хотела, ты! »

Какие мечты хотел осуществить Арбенин, найдя себе счастье и успокоение в любви к Нине? Что это за намёки и «недоговоренности»?

Эти арбенинские признания не прояснены до конца в пьесе, их смысл
Лермонтов оставляет нераскрытым. Важно понять, что за этими
«недоговоренностями» скрыто не только глубоко личное, интимно – душевное, но и большое социальное содержание, что трагедия Арбенина заключает в себе нечто такое, что выходит за рамки его личной судьбы.

Литература

1. Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968. С. 213-214, 223, 225-228.

2. Коллизия. Конфликт // Краткая литературная энциклопедия: В 9 т.

Т. 3. М., 1966. С. 656-658, 716.

3. Лермонтов М. Ю. Маскарад.

4. Эйхенбаум Б. Драмы Лермонтова // Эйхенбаум Б. Статьи о Лермонтове.

М.-Л., 1967.
-----------------------
[1] Коллизия. Конфликт //Краткая литературная энциклопедия: В 9т. Т. З. М.,
1966.

[2] Б. М. Эйхенбаум. Статьи о Лермонтове. Стр. 215.
[3] Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968.
[4] Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968
[5] Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968
[6] Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968